Когда мир изменился - Ник Перумов

отказывается завести нормальный, приличный выезд, хотя может себе позволить, так что его упряжка мертвяков знаменита от гор и до океана. Во-вторых же, Армере, увы, — монах понизил голос, — несмотря на роскошный собор и богатые монастыри отнюдь не тверда в вере. Все знают, что с его милостью можно… — он брезгливо поджал губы, — договориться . А колдунство — дело недешёвое. Иные припасы золота по весу стоят; не напасёшься. Самое милое дело — под руку к его милости; он всяких чудаков любит. Уж и епископ его стыдил, и даже его высокопреосвященство кардинал вразумить пытался, ан нет. Думает, что если Святому Престолу дары богатые подносит, в скарбницу, значит — так ему ничего и не будет… — Виллем покачал головой. — В общем, всё совпало, сударь некромаг — и тележку твою знаменитую на тракте к Армере видели, и город сам располагает.

— Что ж, логично. Ну, святой отец, смотрите же — я сегодня самого лича в гости жду. Послушникам вашим прямо с берега да в реку сигать придется. Не просто погост какой, пусть даже с летавцами или даже драугами, а лич с воинством. Глядите, коль умирать придётся…

— Сударь некромаг, — пожевал губами отец Виллем. — Я разве неясно выразился? Пять чумных ям вскрылись. Там целая армия мертвяков. Ни вы, ни я, ни юный рыцарь вер Семманус не справимся. Собственная армия нужна — таких, как вы, некромагов. Рыцари не справляются. Уже сами как церковники стали, инквизиторы те самые, вразуми их Господь; мол, нашествие это — наша кара за грехи, не так поклоняемся, не в строгости себя держим, еретиков развелось… — он махнул рукой. — Ладно. Подопечные мои уже на нас озираются. Распоряжайтесь, сударь некромаг. И нет, «распоряжения» убраться отсюда мы не выполним, не надейтесь.

— А я как раз надеялся, — врубил в ответ некромант. — Куда мне ваш выводок девать? Лич со свитой явится, понимаете или нет?

— Ну, молодого вер Семмануса вы-то с собой таскаете, верно?

Ну да, верно. Таскаю. Впрочем, твои послушники, отец Эт… то есть Виллем, сгодятся ничуть не хуже.

— Хорошо. Идёмте.

«Если всё прошло, как надо, то наверняка за нами сейчас наблюдают. Смотрят в спины самонадеянного некромага, молодого и глупого рыцаря да надутого от важности монаха с выводком послушников. Слетелись на беспокойное кладбище, небось друг дружку ещё и выпихивать начнут. Отличный шанс для колдуна. Не упустит…»

Его милость господин виконт времени даром не терял. Алебардисты стояли вокруг всего погоста, перегородили улицы, никого не пропускали.

Некромант, отец Виллем, заметно присмиревший в общесте монаха Конрад и молчаливые послушники в низко надвинутых капюшонах вошли за ворота.

Выглядело кладбище, конечно, не очень, самокритично признал Фесс. Плиты во многих местах вывернуты, надгробия треснули, статуи попадали. Вырываясь из могил, неупокоенные расплескали вокруг землю, груды её так и остались тёмными пятнами среди пышной кладбищенской травы.

Молодые монахи — вернее, ещё только послушники — пялились на знаменитого некромага украдкой, надеясь, что не заметит. Он, конечно, замечал, только не подавал вида. Отец Виллем поглядывал искоса и как-то нехорошо, так, что у Фесса закрались малоприятные мысли — уж не задумал ли святой отец использовать его так же, как когда-то рыцарь Блейз — деву Этию Аурикому?

У того самого мавзолея некромант остановился.

— Не рассчитывал я на зрителей, — смешок вышел сухим и нехорошим. — Потому не взыщите. Сейчас надо мне спуститься вниз, и тогда…

Дверь мавзолея жалобно застонала и сорвалась с петель, рухнула наземь, а из черноты ордой ринулись мертвяки.

Некроманта окатила волна гнилостной вони, тухлого мяса, свернувшейся крови, словно на старой скотобойне. Неупокоенные были относительно свежими, но разило от них жутким гнильём, отходами, отбросами, фекалиями, всем вместе, словно кто-то потрудился собрать всё самое гнусное и отвратительное.

Рыцарь Конрад оказался расторопнее всех. Р-раз, и он закрыл собой остальных, два — меч засвистел, рубанул плашмя, напрочь снеся башку самому шустрому из мертвяков. Голова отлетела, из пошатнувшегося тела вверх ударил фонтан чёрной жижи, как и в той схватке у караульни; но на сей раз жуткий ихор ударил настоящим столбом, заливая всё вокруг. Некромант успел отскочить, размахнулся глефой. Успел заметить, как кинулся вперёд, вскидывая увесистую булаву, отец Виллем, следом за ним — и его послушники.

— Назад! Все назад! — рявкнул Фесс как можно громче. — Это засада!.. Назад!..

Рыцарь Конрад подчинился не сразу, и то лишь когда ошибся. Забыв, что перед ним не живой противник, сделал выпад, меч погрузился глубоко в грудную клетку очередного мертвяка, что даже не попытался уклониться. Из-под клинка брызнуло чёрное; Конрад рванул эфес, но сталь засела накрепко, словно сжатая неведомой силой.

Лезвие глефы чиркнуло наискось, снесло пол-лица мертвяку, однако не остановило. Конрад выпустил рукоять бесполезного меча, отмахнулся короткой палицей, раздробил неупокоенному череп, однако из двери валили новые, и там, совсем рядом, — чувствовал Фесс — затаился сам лич.

Перед дверью мавзолея пространство наконец очистилось, глефа засвистела в полную силу, описывая замысловатые петли и восьмёрки, однако некроманту приходилось медленно отступать, слуги лича получали всё больше места; отец Виллем деловито разнёс голову ещё одному, Фесс ощутил быстрое касание чужой магии, грубой и не слишком действенной.

Из глубин склепа донёсся визгливый хохот. И сразу же — истошный девичий вопль.

Этиа Аурикома.

Некромант отступил ещё на шаг.

Теперь слуги лича оказались на том самом месте, где вчера был разложен круг артефактов; Кэр со всей силы метнул шестиконечную звезду, угодившую прямо в грудь самого шустрого из мертвяков.

«Ты свободна!..»

Стремительное дрожание воздуха. Неслышимый для других хохот, жадный и безумный — тень вырвалась на волю, и по толпе мертвяков словно прошлась незримая коса. Бесплотные руки отрывали головы и конечности, торсы неупокоенных лопались, головы взрывались, словно перезрелые тыквы; во все стороны полетели ошмётки плоти и брызги чёрного ихора.

Призрак пронзил толпу мертвяков, оставив позади только раскромсанные, чудовищно изодранные тела с торчащими обломками костей. Отец Виллем попятился, быстро крестя воздух перед собой булавою и выкрикивая своим, чтобы убирались прочь — почувствовал; и, едва последний из мертвяков свалился грудой тухлого мяса, залитой чёрной жижей, некромант резко ударил глефой в чёрную звёздочку.

Призрак задрожал, забился в безумной ярости. Поток направленной на его вместилище силы