Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

беседу. Лицо гостьи было полностью закрыто полями большой соломенной шляпки, призванной защищать от солнца. Невероятная вещь: Бетти, казалось, получала удовольствие от разговора – она даже несколько раз улыбнулась!

Несомненно, это подруга. Разве не намекал Тед, что многие из местных жителей ее поддерживают? Быть может, невеста несчастного Питера, о котором говорили, что он был прост, но красив? Альдо видел, что они ведут себя, как близкие люди, и внезапно ему стало неловко подглядывать за ними.

– Что будем делать? – спросил Адальбер, озадаченный молчанием своего друга.

– Вернемся домой. Эта юная особа, конечно, ничем не сможет нам помочь, и я не собираюсь «незаметно» следовать на автомобиле за ее велосипедом, – добавил Альдо, показав на двухколесную машину, прислоненную к стене дома. – Раз у нас есть время, посетим китайского портного. Хоть одно дело завершим...

– Эта история с маскарадом меня как-то не очень вдохновляет, – проворчал Адальбер, мягко тронув машину с места.

– Сначала я думал, как ты, но по зрелом размышлении решил, что это неплохая мысль. В маске можно подойти к любому человеку, оставаясь не узнанным. Это открывает широкие перспективы.

– С кем ты хочешь поговорить? С Риччи?

– Возможно. И почему бы не побеседовать также с нашей дорогой Хилари? Бог свидетель, я ее очень не люблю, но имеем ли мы право просто смотреть, как она идет на верную гибель, и не пошевелить даже пальцем? В конце концов, это женщина.

– Я не удивлюсь, если ей уже известно об этом, – задумчиво произнес Адальбер. – Вспомни, как тщательно она разработала план с целью завладеть «священными костями»[108]? Мы с ней давно знакомы и хорошо знаем ее: она наверняка провела собственное маленькое расследование, прежде чем сделать ставку на этого типа.

– Возможно... и даже весьма вероятно, однако я предпочитаю либо убедиться в этом, либо предостеречь ее.

– Полагаю, ты знаешь, где она живет?

– Да, а что? Ты хочешь заглянуть к ней?

– Хотелось бы. Мне кажется, если я смогу переговорить с ней один на один, у меня будет больше шансов убедить ее, чем у...

– ...у меня, поскольку она едва не убила всю мою семью? Иначе говоря, беременную Лизу и близнецов... Понятно, что у меня есть все основания ненавидеть ее, а у нее – все основания не доверять мне. Сверни на первую улицу справа, чтобы попасть на Бельвью-авеню! Мы едем в «Оукс».

Вилла Швобов, покрытая паутиной времени и прочная в соответствии с названием[109], не претендовала на сходство с «историческими» сооружениями своих соседей. Это был большой колониальный дом из серого камня, с белыми окнами и портиком, фронтон которого поддерживали четыре колонны. Суровость его облика смягчали многочисленные вьющиеся растения: плети белых роз и синих ломоносов украшали стены и создавали впечатление, будто сад – за исключением неизбежной лужайки весь покрытый цветами – двинулся на штурм здания.

Подъехав ближе, Морозини и Видаль-Пеликорн увидели толпу людей на аллеях и около водруженного на зеленой траве полотняного павильона в желтую полоску, где уже были расставлены многочисленные столы, накрытые кружевными скатертями. У ворот два лакея в белых ливреях проверяли пригласительные билеты у пассажиров лимузина гранатового цвета.

– Надо же! Гарден-парти, прием в саду! – вздохнул Альдо. – Сегодня никаких откровенных разговоров не получится.

– Может быть, все же попытаемся попасть туда?

– Без приглашения или без сопровождающего? Даже и не думай! Посмотри на двух стражей у решетки! В этом и состоит очарование державы, именующей себя страной Свободы: сословные перегородки охраняются здесь гораздо строже, чем где бы то ни было. Ты все же хочешь попытаться?

– Разумеется! Мы ничем не рискуем...

Гранатовый лимузин уже покатил к гаражам, и Адальбер, выведя «Форд» на входную аллею, остановил его между двумя стражами, которые синхронно склонились к окнам.

– Ваши приглашения, господа?

– Мы только что приехали в Ньюпорт, и у нас их нет, – сказал Альдо со всей властностью, на какую был способен. – Мы друзья мисс Форсайт, и нам нужно с ней поговорить!

– Сожалею, господа, но без приглашения въезд запрещен. Морозини, вынул две банкноты, слегка помахал ими:

– А вот это не заменит приглашения?

К его удивлению, лицо охранника окаменело:

– Конечно, нет, сэр! Будьте любезны развернуться!

– Мы сказали вам, что хотим поговорить с мисс Форсайт, – пришел на выручку Адальбер. – Пусть хотя бы один из вас предупредит ее. Мы...

– Бесполезно! Мы получили категорический приказ: ни под каким предлогом не оставлять пост и не пропускать никого без голубой карточки.

– Кто же отдал такой приказ? Мистер Швоб?

– Нет. Мистер Риччи. Сегодня гостей позвали на чай в честь его свадьбы.

– На чай? – презрительно переспросил Альдо. – Обычно приглашают на ужин. Неужели его дела так плохи?

– Нет, но поскольку овдовел он сравнительно недавно, было решено устроить прием попроще и пригласить только самых близких друзей. Будьте любезны повернуть назад и не вынуждайте нас просить о подкреплении.

Не настаивая больше и не разворачивая машину, Адальбер покатил назад к дороге, по которой двинулся затем в обратном направлении.

– Не знаю, заметил ли ты, но у этого холуя под старинной ливреей был пистолет?

– У второго тоже! Положительно, Риччи очень старается оградить свой круг «близких людей». Правда, когда принимаешь около двухсот гостей, сделать это довольно трудно. Теперь нам остается ждать бала Белмонтов, а пока едем к китайцу!

– И, как только стемнеет, мы вернемся в Палаццо. Конечно же, Риччи не отправится спать в семь часов вечера!

Первую часть программы удалось реализовать без затруднений. Оба костюма были заказаны, и Альдо решил, что не мешало бы попить «чайку» в «Белой Лошади». Он не видел Теда Мооса с момента, когда тот, можно сказать, выставил его за дверь, и ему хотелось выяснить настроение хозяина таверны.

Он готовился к прохладной, быть может, даже ледяной встрече, но ничего подобного не произошло. Едва они с Адальбером сели за столик в стороне от бара, как Тед, опередив направлявшуюся к ним официантку, подошел принять у них заказ.

– Я рад, что вы пришли, – сказал он, – потому что мне надо с вами поговорить. Однако прежде я должен извиниться за давешнее. Это было недостойно и меня самого, и традиций моей таверны.

Его огорчение казалось столь искренним, что Альдо без раздумий протянул ему руку:

– Не думайте больше об этом и присаживайтесь за наш столик! Я хочу представить вам господина Видаль-Пеликорна, моего друга и соратника. Полагаю, в такой час мы ограничимся чаем?

– Другое было бы затруднительно. Три чая, Нэнси! –