Паутина Судеб - Елена Самойлова

– Не ее. – Я подняла взгляд на Лексея Вестникова, впервые ощущая себя не просто его ученицей, а коллегой, самостоятельной ведуньей, пришедшей не под теплое и надежное крылышко наставника, а испросить совета, как у старшего волхва. – История долгая, но если кратко – Данте забрала призрачная свора, но я намерена его вернуть. Во что бы то ни стало.

– Ванька, а ты ведь не только за себя теперь отвечаешь, – покачал головой Лексей, подпирая щеку кулаком. – Ты королева и не можешь просто так отмахнуться от этой ответственности, и уж тем более – не можешь рисковать собой попусту. От тебя зависит твой народ…

– Наставник, вы уж извините меня за резкость… – я невольно сдавила кружку в руках так, что та едва не треснула, – но я и так слишком многим пожертвовала ради этой ответственности, которая мне и даром-то нужна не была. Данте каким-то образом отвел от меня призрачных гончих. Не знаю, как он это сделал, как отвел погоню от меня, как добился всего за несколько секунд того, чтобы гончие бросили свою жертву и устремились за ним… Но я знаю, что он еще жив, и я хочу его вернуть.

– Он действительно любил тебя, девонька, – вздохнул наставник, а у меня захолонуло сердце. – Или же настолько оказался тебе предан, что принес себя в добровольную жертву Дикой Охоте. По собственной воле ушел в свиту ныне забытого бога войны и доблести на ноле битвы. Возможно, твой аватар когда-то поклонялся этому богу или же просто очень хорошо знал те обычаи. Потому что доблестный воин мог загородить собою своего короля даже от Дикой Охоты, отдавая свою жизнь и душу в служение Черному Охотнику, что скачет в ночь Излома во главе призрачной свиты. И только в таком случае Свора щадит свою жертву, оставаясь голодной. А защитившего забирают с собой… После Излома осени, после первого своего Дикого Гона, Данте уже никогда не вернется в мир живых, навсегда став частью призрачной свиты.

– Я помню, что когда-то вы говорили, что человека можно вернуть, выдернуть из Дикой Охоты. Я хочу знать, как это сделать. Вот и все. Мне нужно только знание. Помощь… помощь мне уже не потребуется.

– Она тебе не потребуется, если ты сунешься к призрачной свите очертя голову, – нахмурился наставник, барабаня пальцами по столешнице. – По-хорошему, я должен тебе сказать, что такого способа не существует, тогда ты хотя бы успокоилась. А со временем и смирилась бы.

– Не смирюсь, и вы это знаете.

– Потому я с тобой сейчас и разговариваю. – Лексей Вестников отхлебнул из кружки пряного настоя и задумчиво уставился на пляшущее в печке пламя. – Ты ведь все равно попытаешься на Излом осени встать на пути Дикой Охоты. Она тебя сомнет, переломит, отбросит со своей дороги, как иссушенную солнцем былинку, и в этом будет частично моя вина. И я не смогу простить себе, что отправил тебя на смерть, даже не подготовив к тому, с чем ты наверняка столкнешься. Мой долг отговорить тебя от этой затеи, и если бы я знал тебя чуточку хуже, то непременно так и сделал бы. Ты королева, у тебя есть обязательства перед народом айранитов. – Тут он протянул руку и взял меня за ладонь, на которой белела тонкая полоска. – А еще у тебя есть обязательство перед тем, из-за кого у тебя остался этот шрам, который обязан был зажить, если бы не являлся символом договора. Как я понимаю, это не мальчик и не дриада?

– Правильно понимаете.

– Что это был за ритуал?

– «Поворот», выполняемый мной.

– Значит, над тем человеком висит «долг крови», иначе от шрама не осталось бы и следа на следующее утро. Еваника, ты хоть отдаешь себе отчет в том, что произойдет с твоим должником, если ты погибнешь, став на пути Дикой Охоты? – Наставник сжал мою ладонь, заглядывая мне в глаза. – Он не выживет, в этом даже не сомневайся. Более того, он не сможет даже до конца умереть, обреченный скитаться по Грани. У некромантов суровые условия «долга крови», настолько же суровые, как и их существование между жизнью и смертью. Его жизнь… более того, его смерть, зависит от тебя. Ты уверена, что готова рискнуть не только собой, но и им, а в случае неудачи утянуть его вслед за собой на тот свет, в безвременье без права перерождения или покоя?

– Наставник… По-моему, вы не понимаете… – Я нахмурилась, ощущая, как мир вокруг стал невероятно четким и ясным, как мелкие детали становятся ярче и заметнее. Значит, опять мои глаза затянуло черной блестящей пленкой, превратив их в холодные зеркала айранита. – Без Данте мне не нужен этот мир. Мне не нужно ни королевство, ни собственная жизнь. И уж тем более – не нужен некромант, который решил пойти своим путем, поскольку побоялся идти со мной через Вещие Капища. Если я не сумею вытащить Данте, то мне уже все равно, что будет с Андарионом. В конце концов, айраниты найдут себе нового короля, жили же они как-то без меня. И дальше проживут, в этом я не сомневаюсь. Мне все равно, что станет с Ладиславом, для меня все закончилось еще в Капищах, когда Данте забрали. Я согласна умереть без него, но жить в его отсутствие – это для меня уже слишком. Можете считать меня сколь угодно безрассудной и эгоистичной, но помогите советом, если можете. В противном случае я все равно встану на пути Дикой Охоты в ночь Излома, и остановить меня не получится. Об одном прошу – о Ветре позаботьтесь, мальчику очень нужен хороший наставник.

– Знаешь… почему-то другого я от тебя и не ждал. – Лексей грустно улыбнулся и по-отечески погладил меня по голове. – Я постараюсь тебе помочь… и отправлюсь с тобой на Излом осени. Все равно Серебряный обещал еще разок покатать на себе во время Дикого Гона. Прослежу, чтобы все удалось, быть может, помогу чем, но все равно… самое трудное достанется тебе. Я не знаю точно, что тебя ждет, но запомни одно: не смей сдаваться. Как только ты окажешься в призрачной свите, пути назад уже не будет – только вперед, к поставленной цели. Как бы ни было больно или страшно, если ты повернешь назад, хотя бы на миг усомнишься в себе – ты погибла. Дикая Охота не стерпит малодушия, а Черный Охотник не простит тебе слабости. Поэтому подумай еще раз, прежде чем решиться. Сила истинной королевы тебе не поможет, магия – тоже. Только твое упорство в достижении цели, готовность выкладываться до конца… и твое почти ослиное упрямство, которое в детстве частенько тебя подводило. – Наставник вздохнул и отставил в сторону недопитую кружку с отваром. – Переложил я меда, теперь до утра не засну, – почему-то пожаловался он, а мне, как ни странно, стало чуточку легче. Хоть что-то в этом мире оставалось неизменным, и это вселяло определенную надежду.

– Данте не побоялся защитить меня. Значит, я не имею права повернуть назад.

– Излом осени завтрашней ночью. – Лексей Вестников с трудом поднялся с лавки и положил ладонь мне на плечо. Осторожно сжал. – Советую тебе отдохнуть как следует и крепко подумать. Хотя, как мне кажется, ты уже не отступишься. Не знаю, скорбеть ли мне о том, что ученица выросла настолько упрямой, или же гордиться твоей целеустремленностью.

– А вот наутро после ночи Излома и определитесь, – улыбнулась я, возвращая своим глазам нормальный, человеческий вид.

– Непременно. А теперь… Иди-ка ты спать, Ванька. Утро вечера мудренее.

– Вы правы. Впрочем, как всегда. – Я поднялась из-за стола, машинально заправляя за ухо прядь волос. – Я в последнее время и вправду плохо спала.