Королевства света - Алан Дин Фостер

Раненый червяк в удивлении отполз назад. Но тут же из-под зернистой поверхности дна винтом выползли наружу сначала один, потом еще один червяк. Они были такие же светящиеся и такие же уродливые, как и первый.

– Это еще один вид паразитов, которые живут в Оке, – заметил Цезарь. Понаблюдав, как черви нападали на его приятеля, он и сам вытащил меч. – Судя по клыкам, ручаюсь, что они охотятся на других паразитов.

Наблюдая за тем, как приближаются, словно призраки, светящиеся голубые фигуры, Оскар держал свой меч наготове. На его лезвии, угасая, все еще мерцала голубым светом кровь, или что там было у той твари, которую он зарезал.

– Может, они увидят, что мы – не их обычная добыча, и оставят нас в покое, – сказал он.

– Я бы не стал ручаться за это своей жизнью. – Встревоженный Тай свободно держал перед собой один из своих ножей. – Давай, Оскар, ты подойдешь к ближайшему из них и объяснишь, кто ты такой. А мы подождем здесь и послушаем, как он будет смущенно извиняться.

Один из огромных червей высунулся наполовину из воды, то есть глазной жидкости, и, раскачиваясь из стороны в сторону, стал изучать их какими-то органами, которые совсем не были похожи на глаза. Когда он нырнул обратно в воду, второй червяк проделал то же самое. Макитти насчитала их дюжину. И каждый был немного крупнее и толще Сэма в его природном виде.

– Мы убивали негвенов и других паразитов. – На фоне извивающихся синих теней, настроенных явно враждебно, был отчетливо виден силуэт Какао с мечом в руке. – Мы сможем убить и этих.

– Ага, – скептически пробормотал Цезарь. – Конечно, сможем.

Какао резко обернулась к нему:

– И почему ты всегда такой противный пессимист?!

– Я такой, каким мне нравится быть. И буду таким, когда захочу, – ответил он.

От страха и гнева голос ее звенел:

– Ну, мне это надоело! Вставай и сражайся или заткнись и удирай, но только будь честен хоть раз!

Задумчиво глядя впред, Оскар отрывисто сказал:

– Сделай это еще раз.

Ошеломленные спорщики непонимающе посмотрели в его сторону:

– Что сделать еще раз? – спросила Какао.

– В ярости попрыгай вверх-вниз, – сказал он ей. – Кричи, если хочешь, но главное – прыгай.

– Эй, послушай, – заявил мечник. – Она уже и так меня обругала. Не хватало еще, чтобы ты ее к этому подталкивал.

– А ты, – спокойно ответил Оскар, не сводя глаз с приближавшихся голубых червей, – делай то же самое. Макитти, ты тоже.

Три кошки растерянно переглянулись.

– Мы, наверное, чего-то не понимаем, а? – наконец спросила Какао у Оскара.

– Когда ты со всей злости кричала на Цезаря, – объяснил Оскар, – твои волосы летели во все стороны. Когда кошки прыгают, их шерсть лезет повсюду. Разве ты не помнишь? Нескольким посетителям Хозяина Эвинда даже пришлось обсуждать с ним важные дела на улице, на крылечке – из-за вас троих. – Цезарь непонимающе уставился на Какао. А вот по изменившемуся выражению лица Макитти стало ясно, что она начала понимать.

– Правильно! – чирикнул Тай. – Оскар прав.

Я однажды слышал, как один из гостей сказал, что нет ничего более раздражающего, чем кошачья шерсть. – Он замахал на спорщиков руками. – Прыгайте, как велел Оскар. Двигайтесь, трясите головами, взъерошьте свою шерсть – вернее то, что от нее осталось.

Еще не совсем уверенные, Макитти и Какао исполнили просьбу – лохматили волосы руками, трясли головами, мотали локонами. Цезарь неохотно присоединился к ним.

– Прекрасная задача для первоклассного мечника: он вынужден сражаться с кудрями. – Наклонив голову, он снова и снова перебирал пальцами свои голубоватые локоны. В бледном свете от фосфоресцирующих червей Оскар видел, как со всех троих приятелей-кошек сыпались волосы.

Ему в ноги ткнулся еще один червь, и он отогнал его мечом. Круглая клыкастая пасть съежилась. Но потом червяк полез снова, стараясь обойти ту острую штуку, которая преграждала путь. Уж очень хотелось ему вонзить цепкие зубы в мягкую плоть, которую червь почувствовал совсем рядом.

Вдруг его пасть захлопнулась и сжалась. Отпрянув назад, червь будто колебался, застыв перед напряженным псом. А потом он чихнул.

Он чихнул так сильно, что забрызгал голубыми соплями Оскара с ног до головы. Он продолжал чихать до тех пор, пока не свалился на дно, и там дергался и дрожал, выплевывая голубую пену.

Когда путешественники увидели, что даже немного кошачьей шерсти возымело такое удручающее действие на нападавших, у них сразу прибавилось сил. Как именно шерсть подействовала на тварей, они не знали, да их это особенно и не волновало. Расчесывая длинные волосы, Цезарь изумленно смотрел на результаты. Он вдыхал кошачьи шерстинки каждый день, и ему они никогда не причиняли беспокойства.

А вот червям шерсть определенно не нравилась. В их водной среде, думал Оскар, бедным тварям никогда не попадалось ничего столь раздражающего. Один за другим, они разворачивали свои убийственные пасти, мощным рывком ныряли вниз и, чихая, прятались в глубинах. Их победили такие простые и маленькие штуки – волоски, которые попадали им в горло, начинали колоться, щекотать и зудеть…

– Смотрите! – На этот раз показывал Тай. Но не потому, что его зрение стало острее. Просто он случайно посмотрел в ту сторону.

С севера стал появляться свет. Он несся к ним, будто какая-то невидимая рука проказливо крутила стрелки часов, управляющих ходом времени. На самом же деле это открывалось Веко Всевидящего, причем делало это резко и неожиданно.

– Это из-за шерсти, которую мы накидали! – догадалась Макитти. – Она не только отогнала червей, но еще и стала раздражать Око! – Повернувшись к Цезарю, кошка вдруг вцепилась в его волосы и изо всех сил тряхнула их.

– Ты, тупой, безмозглый мешок мышиных потрохов! Ты что же это делаешь? – заорал он.

Макитти мрачно улыбнулась и одной рукой показала на небо.

– О, – пробормотал Цезарь. – Да, точно. – И он принялся дергать ее волосы, отрывая волоски, которые сами по себе еще не собирались выпадать.

Поблизости Какао трясла свою шевелюру. Оскар хотел было предложить помощь, но не был уверен, что его предложение правильно поймут. Поэтому он просто отошел и наблюдал, как три кошки обдирали шерсть со своих голов и кидали ее вверх.

И это, кажется, принесло свои плоды. Веко продолжало открываться. Не желая показаться надменным, он тоже выдернул пару клочьев из своей головы. Сэму нечего было выдирать, а волосы Тая, скорее всего, были бы такими же безобидными, как горстка перьев.

Они продолжали сыпать волосы до тех пор, пока Веко полностью не открылось и они не увидели южный горизонт. Снова у них над головой было лазоревое небо, по которому проплывали голубые облака. Снова они могли видеть путь на восток.