Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альбрехт Кессельринг

Так или иначе, правительство Италии и Верховное командование итальянских вооруженных сил в устной и письменной форме выразили протест против «недопустимого нарушения» суверенитета их страны и со своей стороны предприняли кое-какие военные приготовления.

Мы же увеличили численность наших войск в непосредственной близости от Рима, постепенно доведя ее до пяти с лишним дивизий за счет танковых частей, которые, несмотря на требования военного времени, до этого момента спокойно дожидались своего часа в резерве.

6 августа Риббентроп и Кейтель встретились с Амброзио и фельдмаршалом Гуарильей в Таврисе, но эти переговоры не дали осязаемого результата. Это никого не удивило, поскольку антагонизм уже стал слишком явным. Стороны безуспешно требовали друг от друга уступок, которые в обычных условиях вряд ли вызвали бы какие-либо споры. Кейтель хотел, чтобы итальянцы отправили в бой свои дивизии, развернутые в центральной и северной части страны, а Амброзио настаивал на том, чтобы все германские дивизии, переброшенные в Ломбардию, были подчинены итальянскому командованию, которое должно было бы также взять на себя охрану железных дорог. Разногласия по этим вопросам помешали обсуждению других.

Провести вторую встречу (она состоялась 15 августа, на этот раз с участием генерала Йодля) предложил Роатта. С самого начала на переговорах царила крайне напряженная атмосфера. Йодль явился на встречу в сопровождении Роммеля, которого он представил как главнокомандующего группы армий В, теперь уже дислоцированной в Италии. У Йодля были четкие директивы от Гитлера. Генерал, в частности, потребовал, чтобы командующий Южным фронтом со всеми германскими войсками, находящимися в центральной и южной части Италии, был подчинен королю, а все германские и итальянские войска в Северной Италии – командованию группы армий В, которая, в свою очередь, по-прежнему подчинялась бы Верховному командованию вермахта. Роатта повторил предложение Амброзио, состоявшее в том, чтобы все германские дивизии на севере Италии были подчинены итальянскому командованию, а также предложил отозвать итальянскую 4-ю армию с юга Франции. Последняя инициатива была принята, поскольку присутствие дивизий 4-й армии в Северной Италии теперь полностью компенсировалось бы присутствием там же группы армий В, которая контролировала все ключевые позиции. По всем прочим вопросам достичь соглашения не удалось. Фактически после свержения Муссолини командующий Южным фронтом и так оказался подчиненным только королю. Формулируя свои требования, Йодль, должно быть, преследовал некую скрытую цель. Я в то время был убежден, что он заранее знал, что выдвигает неприемлемые для итальянцев требования, дабы заставить их показать свое истинное лицо.

Несмотря на отчуждение, царившее в отношениях между представителями высшего эшелона руководства, я, будучи командующим Южным фронтом, продолжал мою совместную деятельность с представителями итальянской стороны, стараясь проявлять дружелюбие и беспристрастность. Даже встреча с Амброзио в ставке итальянского Верховного командования, куда были приглашены командующие всеми тремя видами вооруженных сил, прошла внешне корректно. Меня сопровождал мой начальник штаба генерал Вестфаль. После обсуждения планов на будущее Амброзио потребовал перебросить еще одну германскую дивизию на Сардинию. Я ответил отказом, исходя из чисто военных соображений. Даже тогда я не знал, что Амброзио – это было доказано – был в курсе, что переговоры о сдаче уже начались. Его требование настолько не соответствовало обстановке, что я невольно заподозрил, что за этим стоит некий тайный мотив.

Таким образом, когда 23 августа Гитлер заявил, что может доказать факт предательства союзников, это не было таким уж сюрпризом. Цель Амброзио могла состоять только в оказании помощи альянсу путем ослабления германской группировки войск в центральной и южной части Италии. Я совершенно уверен, что он с огромным удовольствием избавился бы от 2-й парашютно-десантной дивизии, чтобы облегчить высадку воздушного десанта противника в Риме, а затем, заключив с альянсом союз, нанести нам смертельный удар в спину со стороны Кампаньи.

МОИ УСИЛИЯ, ПРЕДПРИНИМАВШИЕСЯ С ЦЕЛЬЮ ПОПРАВИТЬ СИТУАЦИЮ

Постепенное обострение отношений с союзниками уже давно заставило меня задуматься над тем, какие шаги мне следует предпринять, если Италия сдастся. Основные мои усилия были направлены на то, чтобы удерживать твердый контроль над итальянскими войсками, а также над итальянским командованием.

Первым делом я попытался примирить германские взгляды на продолжение войны с точкой зрения представителей итальянских сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил путем личных бесед или через моих штабных работников. Итальянские офицеры связи старательно помогали мне в этом. Однако тот факт, что незадолго до сдачи итальянцы согласились перебросить свои войска в Калабрию и Апулию, заставил меня задуматься. Может быть, Йодль был все-таки прав в своем отношении к Роатте? Не было ли это всего лишь уловкой? Разумеется, можно было допустить возможность того, что Роатта не знал о ведущихся переговорах с альянсом и просто слишком поздно получил соответствующую санкцию от Амброзио и Бадольо, но все же это было мало вероятно.

В течение нескольких недель я лично контактировал с командирами итальянских частей в Южной Италии, а также на Сардинии и Корсике и обнаружил с их стороны понимание и готовность помочь, а также удовлетворение по поводу того, что их немецкие братья по оружию им доверяют. Несмотря на то что нас пытались заставить относиться к итальянским боевым частям с подозрением, мы никогда не меняли своего мнения о них и об их готовности выполнить свой долг. Со своей стороны, до момента объявления об отступничестве Италии мы делали все для того, чтобы выполнить наши союзнические обязательства.

В тот период у меня было очень мало личных контактов с действующими адмиралами союзников. Итальянские военно-морские силы были очень заняты операциями в районах морских портов Сицилии, однако при этом предприняли определенные меры (в немалой степени продиктованные паникой) для того, чтобы защитить Таранто и Бриндизи на тот случай, если войска альянса высадятся в Калабрии. Кроме того, у итальянских моряков было достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к крупной морской операции против высадки сил противника на полуострове дальше к северу, которая к тому времени стала неизбежной. Беспрерывно проводились совещания между командующим Южным фронтом и командованием итальянских ВМС, посвященные вопросу о том, что следует предпринять итальянскому флоту. В день, когда Италия сдалась, я должен был встретиться и побеседовать с адмиралом де Куртеном (морякам союзников пора было наконец начать действовать против ВМС противника в районе Неаполя), то есть с тем самым человеком, под флагом которого итальянский флот сдался противнику.

Фон Рихтгофен и его штаб работали с представителями итальянских военно-воздушных сил. ВВС союзников могли предложить нам немногое, но тем не менее их аэродромы и наземные службы были предоставлены в наше распоряжение, а итальянские экипажи бомбардировщиков и пилоты истребителей проходили переобучение на немецких самолетах под руководством немецких инструкторов и обучались немецкой тактике. В этом виде вооруженных сил наиболее ярко проявлялось взаимное уважение – среди летчиков существует братство, которое очень трудно разрушить. Однако в целом итальянские ВВС не были готовы к проведению боевых операций, и потому на тот момент можно было смело сбросить их со счетов.