Магия в крови - Илья Новак

Низко в небе позади палисада, позади мертвых, поблескивающих глазами голов что-то вспыхнуло. Это на носу и бортах подбирающегося в полумраке к холму ковчега разом засияли огни. Они высветили массивное продолговатое тело, показавшееся наемнику живым — чудовищем, летающим левиафаном, который приближался, чтобы сожрать его: кара, посланная из-за неба теми, кто обитал там... На носу монстра огни озарили несколько фигур и нечто вроде поблескивающей длинной трубы, направленной параллельно земле. Наемник вскрикнул.

На этот раз Бьёрик решил загрузить в запальную полку совсем немного горючего песка. Ковчег летел низко, а чугунное ядро, которым Доктус, движимый естествоиспытательским любопытством, все же уговорил мастера зарядить огнестрел, было тяжелым. Они хотели выстрелить не издалека, но приблизившись к Норавейнику чуть ли не вплотную. Был отдан приказ вести себя тихо. Людям не свойственно смотреть на небо — оттуда им ничто не угрожает, и мастер рассчитывал, что их до последнего мгновения не заметят. Старики и женщины с детьми сгрудились в трюме и на корме. Карлы с топорами и луками собрались у носа. Темнело, но огней зажигать не стали, лишь расставили лампы на носу и бортах.

Когда нос ковчега был уже почти над палисадом, Бьёрик поджег фитиль. Они с Доктусом попятились, мастер махнул рукой. Позади зачиркали кресала — гноморобы разжигали лампы. Через узкое отверстие огонек достиг запальной полки. Громыхнуло — но не слишком громко. Ядро, вылетев из ствола, понеслось по короткой крутой дуге и упало в толпу внизу.

Еще в Форе во время испытаний Бьёрику доводилось видеть взрывы, но этот оказался совсем не таким. От ядра, упавшего в толпу людей за палисадом, разошелся вал стального свечения, прокатился, сминая тела, мертвенным серебристым светом озарил склон холма. Из центра выстрелил фонтан мутно-белых искр, густой, будто каша, и бесшумный — он достиг высоты, на которой летел ковчег, лизнул емкость... Она откликнулась паутиной свечения, светом той магии, что пропитывала слои крученого шелка вместе с гуттаперчей, маслом и клеем.

С бортов карлы уже метали топоры и стреляли из луков. Нити светящейся паутины, сначала зеленые, втянули в себя стальной цвет фонтана, налились им, набухли и лопнули с еле слышным хлопком. Весь ковчег содрогнулся — и начал падать.

Отражаясь от стен домов, стук копыт далеко разносился по темным улицам. Город молчал, горожане спали, — а если кто и не спал, он все равно не собирался выходить под снег, чтобы узнать, что это за путешественники мчатся через Коломму посреди беззвездной ночи.

— Быстрее! — кричал Некрос на вжавшего голову в плечи Эди Харта. — Гони!

— Нек, ведь лошади не выдержат, — сказала стоящая сзади Риджи, но Чермор лишь отмахнулся.

Ковчег исчез, растворился в черном небе, но он был там, за пеленой снега, плыл в безграничном темном просторе над океанскими волнами: все дальше на запад. Вместе с ним уплывал Мир, и жемчужина тянулась к нему, стремилась вослед.

Колеса стучали по камням, фургон качался. Риджи, вцепившись в Чермора, выглядывала из-за его плеча. Отряд вылетел на площадь. Фонари — колпаки из лесного стекла на высоких столбах — световыми медузами проступали сквозь падающий снег. Впереди скакали всадники, позади фургона, слегка отстав, бежал Тасси.

Вновь потянулись темные улицы, а потом город закончился. Коломму и порт разделяла широкая мощеная площадка, и посреди этой площадки одна лошадь, всхрапнув, упала. Эди Харт выпрямился, крича и натягивая поводья; Чермор вместе с Риджи отшатнулся вглубь фургона, присел, одной рукой вцепившись в сундук, а второй обхватив девушку. Фургон заскрипел, прокатился еще немного и стал. Харт соскочил на мостовую.

— Я же говорила! — укоризненно воскликнула Риджи с прежними, знакомыми интонациями. В последнее время они все реже возникали в голосе девушки, она почти не улыбалась и редко спорила.

Полог был откинут, снег влетал внутрь, падал на ее волосы и плечи. Поежившись, Риджи открыла рундук, нашла шерстяной плащ, закуталась в него.

Некрос сказал:

— Неважно. Дальше — океан. Нам надо найти корабль. Подожди здесь.

Он спрыгнул на мостовую. Тюремщики спешились, встали над упавшей лошадью. Чермор обошел их, повернулся лицом к берегу. Сквозь тихий шелест снега донеслось шлепанье лап по камням, и вынырнувший из темноты Тасси остановился рядом.

Слева и справа далеко в океан вдавались два длинных изогнутых утеса, будто покрытые черным хитином клешни огромного мертвого краба, давным-давно погрузившегося в землю. Утесы образовывали бухту; небольшие волны накатывали на берег, бились о сваи причалов, плескались под широкими дощатыми настилами. На середине бухты, поблескивая штаговыми огнями, в темноте маячили силуэты нескольких остроносых кораблей с круто наклоненными вперед мачтами. Дальше вдоль берега стояли дома, в некоторых горел свет. Доносились пьяные голоса, иногда проходили люди.

— Ты! — обернувшись, Чермор подозвал того тюремщика, который когда-то жил в Коломме. — Видишь эти корабли? Я смогу нанять какой-то из них?

— Это рыбацкие, ваша милость. Они недалеко плавают, не годятся они для...

— Нам нужно быстроходное судно, капитан которого согласен выйти в путь немедленно. Эди Харт! Идите вдвоем и найдите мне его.

От взгляда Некроса не ускользнуло, как тюремщики быстро переглянулись. Запахнув кафтаны, двое побрели в сторону домов, и Чермор повернулся, провожая их взглядом. Жемчужина пульсировала, чуть дрожала. Некросу хотелось, разбежавшись, броситься в воду и плыть вслед за ковчегом. Парангон наполнял грудь пустотой, и где-то в центре пустоты быстро и зло стучало сердце чара, соединенное с Миром туго натянутой, почти уже разорвавшейся нитью.

Ему показалось, что двое тюремщиков только-только исчезли в падающем снеге, когда с той стороны, куда они ушли, донесся голос:

— «Шнява», вот как я ее называю. У меня супругу так звали, в честь нее, стало быть, в честь той моей красавицы названа эта моя красавица, хотя... Мне хочется думать, что это то же самое имя, я тешу себя иллюзией, а на самом деле... Так ли звали ее?

В голове Чермора шевельнулся червь. Тихий детский голос сказал из темноты:

— Будь осторожен.

Чар увидел возвращающихся тюремщиков и фигуру между ними. Незнакомец шел враскоряку, при каждом шаге далеко отводя в сторону одну ногу и громко стуча чем-то о мостовую. Он говорил:

— Где там ваш хозяин, любезные? Ваш хозяин? За два десятка золотых монет, всего за два, я доставлю его хоть в Темную Плеву.

— Ваша милость, — позвал Эди Харт. — Вот капитан торгового корабля, мы его в таверне нашли...

В таверне? Некрос кивнул, про себя удивляясь наивности их вранья. Они считают, великого чара мертвого цеха законченным глупцом, полагают, что он поверит, будто за то время, пока этих двоих не было, они успели достичь освещенных домов, разыскать среди них таверну, найти капитана, объяснить ему все и вместе с ним вернуться обратно?