Небо цвета крови - Виктор Точинов

Так что же, здесь не только ветров, но и дождей никогда не бывает?! Ерунда, деревья бы давно засохли…

Интересно, как Лерка отнесется к загадкам острова… Сиятельство у нас такое, любит старорежимные книжонки про необитаемые таинственные острова с пиратскими сокровищами. Самое подходящее для нее местечко. Остров и таинственный, и необитаемый. Может, и сокровище отыщется?

Славик не подозревал, что и он вырос на старорежимных книжках, просто весьма и весьма адаптированных для подрастающего революционного поколения. Что, например, один эпизод из бесконечных приключений Владлена Октябрёва – тот, где бравый ревармеец сбежал с имперского корабля и очутился на необитаемом острове – в иных местах и временах был известен под названием «Приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка».

Не подозревал – но в точности повторил реакцию Робинзона, увидевшего на необитаемом вроде бы острове след босой человеческой ноги. Или реакцию Владлена Октябрёва, обнаружившего в схожей ситуации след рубчатой подошвы.

Славик замер, оцепенел, потрясенный увиденным. Потом низко пригнулся и медленно начал пятиться.

Но потряс его не след ноги, босой или обутой. Причиной потрясения стала большая палатка, растянутая впереди, среди деревьев.

Военная палатка камуфляжной расцветки.

1

В то время, когда Зарев Дорохов шел по залитому рассветным солнцем Красногальску, – на другой стороне планеты, на гряде Неверова, близилась ночь.

Тем не менее откладывать до утра исследование лабораторий «Цесаревны-комсомолки» не стали. Штаб-ротмистр Звягинцев, фиксировавший для личных надобностей все нюансы управленческих решений шефа, хорошо знал: Несвицкий, приняв решение действовать, воплощение решенного не откладывает никогда и ни под каким предлогом, даже самым благовидным.

…Термостаты на судне нашлись, в количестве семидесяти двух штук, – и около трети из них оказались не пустыми, действительно содержали генные материалы. Энергосистема «Цесаревны» была отключена, но автономные источники энергии пока обеспечивали сохранность содержимого.

Двадцать шесть полных термостатов… Капля в море. Ничтожная доля процента от количества, канувшего на Новом Петербурге. Результат операции с полным основанием можно было считать провальным.

К тому же выяснилось – когда проверили выбитые на шильдиках номера, – что именно эти термостаты не входили в число эвакуированных мятежниками со столичной планеты. В принципе, то же самое говорил и Долинский. Но этой ходячей коллекции протезов, считал штаб-ротмистр Звягинцев, стоило доверять с большой оглядкой. Судя по всему, схожей позиции: доверяй, но проверяй, – придерживался и вице-губернатор.

Все остальное на «Цесаревне» представляло, по мнению Звягинцева, лишь академический интерес: как судно угодило на рифы, куда подевались те, кто им управлял, и те, кто расстрелял здесь множество заключенных…

Ответ на последний вопрос удалось найти как раз Звягинцеву. Ответ в количестве двадцати семи персон вповалку лежал в одном из помещений третьей палубы (третьей – если считать сверху, а как правильно нумеруют палубы моряки, штаб-ротмистр не представлял). Двадцать семь мертвецов, двое в штатском, остальные в форме конвойных войск Союза и с оружием – устаревшим, пороховым. Карабины, автоматы, даже два ручных пулемета… Все стволы в нагаре, образовавшемся явно после многих выстрелов.

Сомнений не было: здесь лежали палачи, ненадолго пережившие своих жертв. Причина их смерти тоже не составляла загадки. Огнестрельные ранения имелись лишь у нескольких, и лишь одно из них с большой натяжкой могло сойти за смертельное. Зато газоанализаторы тревожно запищали сразу, как только десантники отдраили мощную металлическую дверь, – пришлось работать в противогазах. Убийц под каким-то предлогом сюда заманили, заперли снаружи и пустили отравляющий газ…

Сообразив, что происходит, некоторые из вертухаев попытались выстрелами разнести механизм, запирающий дверь, но лишь зацепили рикошетами своих же… И все передохли, как крысы в окуриваемом дератизаторами подвале. Туда им и дорога.

Больше никого – ни живых, ни мертвых – на этой палубе группа Звягинцева не обнаружила. И вообще ничего интересного не нашлось, кроме нескольких пробоин, расположенных выше ватерлинии и не грозящих затоплением судна. В основном отверстия были небольшие, оставленные, насколько мог судить Звягинцев, осколками бомб или снарядов. Лишь одна пробоина впечатляла размерами – туда явно угодило, разворотив борт, прямое попадание снаряда или ракеты. Хотя бы эту дыру экипажу стоило заделать, во избежание проблем при сильном волнении. Но никаких попыток ремонта никто не предпринял… Некому было предпринимать?

Остальные находки любопытства не вызывали: подсобные помещения, кладовые, большей частью пустые, ближе к корме стояла какая-то аппаратура, явно вспомогательная, – наверх тянулись кабеля, трубы, шланги. Здешняя машинерия обеспечивала работу лабораторий, находившихся уровнем выше.

Именно наверху был найден утешительный приз – термостаты с генным материалом. И вообще находилось все самое интересное… Но наверх группа Звягинцева не поднималась. Там работал Долинский со своими специалистами, а охраняли их космопехи фон Корфа. Возможно, не только охраняли, но и сторожили. На всякий случай. Чтобы человек-легенда не вздумал как раз сейчас затеять новый головокружительный поворот в своей легендарной биографии.

Закончив осмотр третьей (?) палубы, штаб-ротмистр связался с шефом (тот находился с группой, работавшей в надстройках кормы), доложил о результатах.

– Поднимитесь в ходовую рубку, Викентий Ильич, – сказал Несвицкий. – Мы тут тоже раскопали кое-что любопытное. А вашим людям прикажите задраить помещение с мертвецами и возвращаться на берег. Они свою задачу выполнили.

Звягинцев поднялся в рубку. Долинский и фон Корф уже подошли туда, их путь был короче. Стояла глубокая ночь, но на «Цесаревну» тьма не опустилась – в зените на километровой высоте парил «геф», – в световой конус попадали и остров, и судно, и изрядный сектор прилегающего океана.

Ходовую рубку, кроме того, подсветили еще парой переносных прожекторов… Но лучше бы, по мнению Звягинцева, не подсвечивали.

Потому что «кое-что любопытное» оказалось новой порцией трупов. Даже бегло смотреть на них штаб-ротмистру не хотелось – по сравнению с этими останками найденные внизу вертухаи выглядели как ангелочки с рождественской открытки. Полное впечатление, что в рубке орудовала банда маньяков-расчленителей, вооруженных самыми разными приспособлениями, включая многотонный пресс, – один из погибших оказался просто-напросто раздавлен в кашу. Оборудование, коего в рубке имелось немало, тоже стало жертвой безумной и кровавой вакханалии: экраны разбиты, многие приборы сорваны со своих мест и пластиковые их корпуса расколоты, а металлические – сплющены, раздавлены.

Проникли сюда расчленители и разрушители не через дверь: выдавили – непонятно как и чем – большой, на полстены, обзорный иллюминатор из толстого и прочнейшего бронестекла. Погибшие, очевидно, попытались сопротивляться, отстреливаться, – один из них до сих пор сжимал в окоченевшей руке пистолет, а на полу, в луже спекшейся крови, валялся автомат, рядом портативный импульсный разрядник…