Оборотни клана Морруа - Ольга Гусейнова

За окном нашего уютного номера стучал мелкий осенний дождь, снова поднялся ветер, а внутри тепло и сквозь открытые шторы виден погружающийся в сумерки город, затянутый серыми тучами. Пока Рене о чем-то разговаривал с Полем, я пошла в душ. День был утомительный и теперь, подняв голову, я наслаждалась теплой водой, струившейся по телу, смывая усталость, городскую вездесущую пыль, чужое внимание и эмоции. Подняв руки, еще раз прополоскала волосы от шампуня и медленно скользнула ладонями по коже. Услышав тяжелый рваный выдох рядом и, резко открыв глаза, я увидела Рене.

Мой вер, одетый лишь в легкие брюки, низко сидящие на бедрах, смотрел на меня сквозь немного запотевшее стекло. Вытянув руки по швам, сжимая кулаки, напряженный, как натянутая струна, – он явно пытался вернуть контроль над собой. Я непроизвольно сделала шаг вглубь кабинки и оперлась о стену в предвкушении. Рене, не отрывая от меня глаз, снял штаны и шагнул ко мне. В приглушенном свете душевой его смуглая, покрытая черными волосками кожа, казалось, сияла, а капельки воды на ней мне хотелось лизнуть языком. Я нестерпимо хотела коснуться его обнаженной груди и провести ладонями, наслаждаясь ощущением его кожи. Задрав голову, я неуверенно, осторожно подняла руки, положила ему на грудь и, медленно лаская, провела вниз, к животу, потом к паху.

В джунглях мне не удалось изучить его тело, привыкнуть к нему, к его размерам и к своим новым ощущениям. А сейчас у меня появилась такая прекрасная возможность, и я торопилась ею воспользоваться. Я гладила, трогала, исследовала, и Рене, безмолвно одобряя мое желание, не двигался, только следил, а в его глазах метались золотистые искры желания и страсти. Когда я добралась до его достоинства, он резко судорожно вздрогнул, уперся ладонями в стену и склонился к моей голове. Вода текла по нашим телам, добавляя запредельных ощущений, пар словно отрезал нас от всего мира – были я и Рене. И наша страсть.

Мое слишком заинтересованное изучение плоти Рене привело к тому, что его совсем не железное терпение лопнуло. Отстранив мои руки, он подхватил меня под ягодицы и прижал к стене, одновременно входя в мое лоно одним махом. Я охнула, вцепившись в его плечи, дыхание перехватило. Рене замер, уткнувшись носом мне в ложбинку между плечом и шеей. Привыкнув к его размерам, я поерзала на нем, устраиваясь поудобнее, чем спровоцировала глухое рычание и движение. Все быстрее, глубже, с усилившимся утробным рычанием и моими всхлипами от наслаждения…

Я снова распалась на миллион маленьких кричащих от удовольствия и счастья кусочков и орала, взмывая к небесам. Вслед за мной, исторгая из горла звериный рев, получил удовольствие Рене и практически пригвоздил меня к стене всем своим стальным телом. Наконец, спустя время, он поставил меня, мелко дрожащую, с подгибавшимися коленями, на пол, и поддерживал, трепетно прижимая к себе. Его хриплый напряженный голос заставил меня вздрогнуть:

– За всю свою жизнь я ни разу не испытывал ничего подобного, как с тобой. Сотни чужих безликих женщин и ни одна не сравнится с тобой. Твоим телом, вкусом, запахом, чувственностью и теплом. Пока я в тебе, я горю, а когда ты со мной – полноценно живу. Впервые за столько веков я живу и чувствую.

Мой вер подхватил меня на руки и вынес из кабинки. Усадив на пуфик рядом с зеркалом, взял большое махровое полотенце и начал нежно вытирать меня. Помолчав минуту, Рене, занятый увлекательным делом, поймал мой немного ошарашенный взгляд в зеркале и признался:

– Я люблю тебя, моя девочка! Моя сладкая пугливая малышка. Хочу, чтобы ты знала, я убью любого, кто прикоснется к тебе, причинит вред или боль. Никогда тебя не отпущу, никому не отдам и лично прослежу, чтобы ты была счастлива и довольна.

Потом под моим удивленно-восторженным взглядом этот великолепный обнаженный мужчина с деловым видом взял фен и высушил мои мокрые волосы. Быстро вытерся сам и отнес меня в спальню на огромную кровать. Он улегся рядом с мной, прижал к себе и, зарываясь в волосы на шее, удовлетворенно выдохнул, как будто все, о чем мечтал, исполнилось, и я – это все, что ему нужно в жизни.

Я зарылась пальцами в мягкие волосы на его груди. Подтянувшись выше, заглянула ему в глаза и, нежно коснувшись его губ своими, прошептала:

– Я тебя тоже люблю! – Во мне словно пружина разжалась, сметая остатки страха и неуверенности. – Я боялась, что не любишь, не сможешь полюбить. Боялась безответной любви, потому что слишком сильно люблю, – и поддразнила Рене, – поэтому опять бою-ю-юсь…

Мой невероятный мужчина медленно расслабился – встревожился, пока я молчала после его признания в любви, а теперь, зная о моих чувствах, успокоился. Ну как успокоился, сказал, что пора изгонять мои страхи и принялся их изгонять… Руками, губами… Ур-р-р… наш любовный марафон длился целую ночь, а под утро мы уснули, так и не разомкнув объятий, прошептав:

– Люблю тебя, моя Илана!

– Ты мой, Рене, я люблю тебя!

Трое суток сплошной любви и неги с любимым мужчиной. За это время я всего два раза встречалась с нашими верами, и видели они меня в обнимку с Рене. Одобрительно улыбались, мягко подтрунивали и смотрели с теплом в глазах. Меня приняли в клан – большую разношерстную семью!

Но утром четвертого дня я решительно сказала Рене, что пора расторгать контракт и искать себе занятие во Франции. Мое предложение встретило у него одобрение и поддержку. Одевшись по погоде, в сопровождении Рене, Поля и Тинси я отправилась в Экол Фармасьютикалз. Пока выходили из отеля и садились в машину, у меня создалось впечатление, что я превратилась в голливудскую звезду, настолько тщательно меня охраняли Морруа. Рене поддерживал за талию, Тинси шел позади нас, Поль – впереди, убирая любые препятствия с нашего пути.

Невысокий крепыш Тинси с руками-лопатами управлял «мерседесом» лучше, чем автогонщики на Формуле-1. Поль сидел рядом с ним и молча сверлил взглядом проносящиеся мимо дома и людей, вечно спешащих по своим делам. Мы с Рене обнимались на заднем сиденье, он всю дорогу перебирал и поглаживал мои пальцы, переплетая со своими. Подъехав к зданию Экол Фармасьютикалз, я попросила мужчин подождать в машине на парковке. Вход в здание осуществляется по пропускам, и мне потребовалось бы время на оформление их для сопровождающих.

Увольнение прошло, конечно, не без эксцессов, но я поведала руководителю страшную историю своего похищения и, сославшись на сильнейшую моральную травму, получила расчет и уведомление о расторжении контракта. Попрощавшись со своими коллегами, направилась к лифту. Всего час без Рене, а я уже чувствовала тоску по его теплу и ласковым рукам. Ждать лифт пришлось минуты две, и все это время я простояла на площадке в одиночестве, чувствуя нарастающую тревогу и беспокойство.

И за всеми этими треволнениями и мыслями о Рене я пропустила момент, когда моего носа коснулся тяжелый мускусный аромат зверя. Я хотела обернуться, но тут открылись двери лифта, а в следующее мгновение меня буквально внесли в него, перехватив поперек. Удивление, шок, паника – я не успела ничего предпринять, в лицо мне ткнули вонючую, пропитанную снотворным тряпку. Я повисла на руках похитителя и на грани сознания услышала хриплый, отдаленно знакомый мужской голос с ядовитыми нотками: