Его непокорная пара - Ясмина Сапфир

- Хорошо, что жива ты! Остальное не так уж и важно. - выдохнул он. - Даже если бы. Я закрыла рот Ревского ладонью и произнесла:

- Важно! Еще как важно!

Он вскинул брови. Я убрала руку со рта Артара и он воспользовался.

- Тебе это важно?

- Да!

С минуту Ревский молчал и только смотрел. Смотрел так, словно я вдруг подарила ему весь мир. Или так, будто я исполнила самую светлую, самую заветную его мечту. Вдруг и сразу. Без условий и расплаты.

А затем расплылся в какой -то совершенно мальчишеской улыбке. Чуть озорной, искристой. Так улыбается ребенок, когда задувает свечи на именинном торте, ощущая причастность к чуду.

Чувствуя его искорками на кончиках пальцев.

- Аля. Я люблю тебя, - Ревский вдруг мотнул головой и произнес: - Нет, все не то! Я без тебя умру.

Я постаралась протолкнуть ком в горле. А Артар взял с тумбочки возле моей кровати баночку с соком и поднес трубочку к моим губам. Я послушно выпила.

- Тебе нужно восстанавливаться, - горячая ладонь ласково погладила по волосам. Зарылась в них. А потом и нос Ревского зарылся в мои пряди.

- Я дышу тобой, - шепну он и меня прямо ошпарило ощущением. Даже не знаю, как назвать его. Блаженство? Счастье?

Мурашки слабыми электрическими импульсами устремились по телу.

Я улыбнулась.

- Хорошо. Значит, ты меня ценишь.

- Всегда ценил. Просто раньше, как нечто, без чего не смогу... А теперь...

- А теперь, как кого-то, без которого не смогу.

Внезапно тень прошлась по лицу Ревского. Он насупился и мотнул головой.

- Что? - с тревогой спросила я.

- Ничего. Все новости, думаю, придут со дня на день.

Больше он ничего не сказал. Только прижал меня крепче и почему -то мне стало не по себе. Будто Артар думал о чем -то способном разрушить наше здание счастья. Снести его до фундамента.

И он собирался впустить это нечто в свою жизнь. Потому, что иначе просто не мог поступить...

А я не могла даже спрашивать об этом у Ревского. Не хватало сил. Наверное, когда поправлюсь.

Артар

Артар провел у постели Али всю ночь. Пока она не уснула нормальным, здоровым сном благодаря крови Г енриха.

Тогда Ревский отправился к Люде, которую держали в специальном санитарном боксе.

Надел костюм, похожий на скафандр космонавта и вошел в белоснежную палату своей личной клиники, расположенной неподалеку от дома.

Термен еще суетился возле подопечной, вместе с целой оравой медсестер: волчиц и лисиц.

- Как она? - спросил Ревский, пытаясь побороть зевоту. Казалось, каждая конечность весит тонны, каждый шаг давался с огромным трудом. Три дня на чистом адреналине! Такое даже матерому верберу, вроде Артара Ревского, непросто дается и совсем не бесплатно. Природа требовала своего.

Поэтому наступала отдача.

Термен окинул Артара внимательным взглядом, покачал головой.

- Иди, отдохни. Все с ней будет нормально.

- Ручаешься?! - потребовал Ревский, хотя знал, что не может врач ручаться за организм пациента. Мало ли? Вылезут побочные действия лекарств. Обнаружатся скрытые осложнения, травмы.

Но Термен твердо произнес:

- Ручаюсь, что она выздоровеет. За скорость этого процесса - не ручаюсь.

- Мне достаточно, - сквозь усталое облегчение выдохнул Ревский и, пошатываясь, вышел из бокса.

Сбросил костюм, добрался до дома и упал на диван в гостиной.

Провалился в сон, даже не заметив.

Проснулся Ревский, едва рассвело и сразу рванул к своей нэнги.

О том, что надо бы перекусить, выпить чего -нибудь, мыслей не возникало. Пока не очутился в палате, причем одновременно с Терменом.

Тот довольно кивнул.

Мол, все хорошо.

И ткнул пальцем в тарелку с жареной печенкой и пюре.

Рядом дымился большой чайник с чаем.

Ревский сразу учуял травы, дающие силы. Вот же, рыжий пройдоха! Как же он хорошо изучил Артара!

Т ермен кивнул еще раз и вышел из палаты.

.. .Следующий день Ревский провел у постели нэнги. Здесь пил, здесь ел, читал ей книги, стихи...

Отсюда отвечал остальным альфам на счет пленных.

Пока единого мнения не было. Поэтому Ревского звали на вечерний совет.

«Если Аля придет в себя!» - отрезал он.

А потом она открыла глаза. И словно заново осветила, подарила, наполнила для Ревского весь мир.

Он не узнавал безликую белую палату, которая теперь сияла и казалась такой светлой, такой уютной, такой чудесной.

Запахи дезинфекторов, хотя и приглушенные, уже совершенно не раздражали. Даже приятно щекотали нос.

Артар прижимал Алию, говорил с ней, нес какую -то ерунду. Но от сердца. Все, что он говорил звучало недостаточно нежно, недостаточно страстно и недостаточно. просто недостаточно.

Но шло от сердца.

И Аля отвечала. Больше не отталкивала, не пыталась отгородиться. И даже не настораживалась.

Раскрылась. И от этого у Артара голова шла кругом, как от шампанского.

Постоянно приходилось себя одергивать.

Скоро откроются санитарные кордоны и улетит нэнги отсюда в свою Россию.

Ревский понял, что не станет ее удерживать. Пусть. Если она так этого хочет. Если ей именно это, действительно, нужно.

Все должно случиться так, как лучше для Али.

Не для Артара. Уже нет.

Он больше не владел собой. Она владела им безраздельно.

Артар сам не понял, как удалось от нее оторваться, чтобы отправиться на совет альф.

Аля уже сидела на кровати: еще бледная, но заметно посвежевшая. Суетливый рой медсестер проверял параметры состояния пациентки, приносил еду, капельницы.

Артар поцеловал ее в губы: коротко и надрывно. И вышел.

Слаженно, четко, как единый механизм, работали альфы и держатели территорий, пока освобождали сородичей. Это был единый порыв, единая армия и единая сила...

Но сейчас на совещании царил полный раздрай.

Главы кланов не могли найти общий язык и Артар отлично понимал почему.

Одни жаждали крови тех, кто похищал и «доил» их сородичей. Другие пытались взывать к их благоразумию. Третьи же негодовали из -за решения человеческих властей.

Артар явился в самый разгар спора, когда несколько держателей едва ли не с кулаками друг на друга бросались.