Академия Изгоев. Наследие - Есения Каримова

правда раздался во дворе спустя минут пять, но Амали так и не уговорила себя слезть со стула и посмотреть, откуда он там взялся.

Из подвала, напротив, никаких звуков не доносилось, хотя крышка была приоткрыта. Возможно, Синклер наложил какое-то заклинание, или он действительно просто молча стоял там, не желая выходить, чтобы не было нужды видеть её.

Амали и сама не могла точно сказать, откуда взялась железная уверенность в том, что своей силой она причинила куда больше вреда, чем пользы.

Некромант выбрался из подвала спустя какое-то время, которое Элль провела, обхватив ладонями давно остывший кофе и глядя на покрытую липкой скатертью столешницу.

- Можно? – чуть хрипловатым голосом попросил он, дождавшись кивка, взял чашку и опустошил одним глотком.

- Спасибо, - Виктор занял свободный стул и закрыл глаза. По всему было видно, что он устал.

- Что там случилось? – спросила Амали так тихо, словно подсознательно надеялась, что он не услышит.

- Почему ты считаешь, что причинила мне боль? – ответил Синклер на её вопрос своим.

- Не знаю… Вернее, знаю. Просто знаю, - путаясь в собственных ощущениях, буркнула Элль, - Валерия сказала, что тоже почувствовала что-то неприятное.

- Нет. Ты ошибаешься. Ей было приятно, - без тени сомнения возразил Виктор, - настолько приятно, что… да, пожалуй, ты подобрала хорошее слово. Больно.

- Я не понимаю. Как это может быть и приятно, и больно?

- Представь, что ты идёшь по улице. У тебя плохое настроение, всё вокруг раздражает, и вдруг ты сталкиваешься с другим человеком. Никто из вас в этом не виноват, но из-за своего настроения ты срываешься и кричишь на него. А потом смотришь и видишь, что от этого столкновения ему было больнее, чем тебе, но несмотря на это он смотрит на тебя с такой добротой и состраданием, что сразу ясно – он всё понимает. Какой у тебя был плохой день и что ты совсем не злой по своей природе. Просто так вышло. И от этого тебе становится ещё хуже.

Амали кивнула, очень живо представив себе описанную ситуацию, и невольно улыбнулась.

- Такой вы меня видите?

- Нет, конечно, маленькая ходячая неприятность, - усмехнулся Виктор, - ты бы на меня с кулаками бросилась раньше, чем поняла, что случилось.

Элль, не удержавшись, рассмеялась, признав его правоту, но от следующих слов смеяться мгновенно расхотелось.

- Когда ты назвала её по имени, и появилось это зелёное сияние – вот тогда возникло это чувство. Что передо мной стоит самый чистый и искренний человек на свете, которому можно рассказать всё, рядом с которым можно быть слабым и уязвимым… Я думаю, Розмари испытала это в десятикратном размере.

- Что она сказала?

- Всё, что я хотел узнать, - с лёгкой улыбкой ответил Синклер, ясно дав понять, что больше этой темы не коснётся, - вставай, поедем куда-нибудь в кафе. Как ты относишься к фаст-фуду?

- Лучше, чем к ресторанам, - честно ответила Элль и невольно улыбнулась.

Заставить себя встать со стула оказалось труднее, чем в теории, но голодный организм всё же победил.

Синклер усилием мысли захлопнул крышку погреба и заставил засов задвинуться, отчего Амали непроизвольно вздрогнула.

- Вы её там оставите? Не хотите её… ну, например, сдать властям? Они же нарушили закон? Пытались убить меня и Штефана!

- Мне не нужно излишнее внимание властей, особенно к тебе, - коротко и ясно ответил Виктор, не добавив по этой теме больше ни слова. Выходя из дома, Амали заметила на косяке входной двери нацарапанные значки, похожие на руны. Видимо, не такой уж этот дом был ветхий, каким хотел казаться. По крайней мере, с точки зрения безопасности.

На улице светало, и всё окрасилось в серовато-тусклые тона. Чёрная машина по-прежнему стояла посреди двора, а рядом, на сыроватой после очередного затяжного дождя земле явно отпечаталась колея от другого рода колёс.

- Уехала-таки на мотоцикле, - слегка недовольно констатировал Синклер, но внимания заострять на этом не стал.

Дорога до города теперь показалась Амали ещё длиннее – аппетит уже разыгрался не на шутку – и чтобы отвлечься, Элль спросила:

- А правда, что теперь эта их вторая крутая ведьма может вселиться только в меня?

- Правда, - с видимым недовольством признал Синклер, - верхушку культа мы накрыли… сами виноваты, их охранные заклинания – просто позор. Скорее всего, боялись, что ты не сможешь попасть в ловушку, если они выставят защиту посильнее. В общем, эти фанатики как тараканы плодятся. Оставшиеся наберут себе новых приспешников и начнут искать тебя. Этот культ пользуется определённой славой среди ведьм.

- Офигенная новость, - буркнула Элль, - а может, просто разбить эти штуки? Ну, в которых были духи? Хотя один уже вроде разбился.

- Духа в нём больше нет. Теперь твой брат – сосуд, так что тот кувшин уже не нужен.

При мысли о Штефане Амали вздохнула и помрачнела.

- А его искать не будут?

- Тебя найти легче, поэтому с тебя и начнут, - резонно ответил Виктор и вопреки всей серьёзности ситуации улыбнулся.

- А что они должны сделать?

- Заставить тебя открыть сосуд.

Амали вздохнула и углубилась в свои мысли; даже показавшаяся невдалеке вывеска популярного фаст-фуд кафе не подняла ей настроение.

- Я не пойду, - уронила она, когда Синклер припарковался у самого входа и открыл дверцу с её стороны.

- Ты ещё не беременна, откуда такие перемены настроения? – фыркнул Виктор и, схватив её за руку, вытащил наружу.

- Я вообще не планирую быть беременной, - огрызнулась Элль, с силой вырвав свою руку и по инерции подавшись назад ещё на пару шагов, - знаете, вам, некромантам, стоит задуматься. Может, вообще не надо вам иметь детей, если они получаются такими, как вы?

- Это какими? – насмешливо уточнил Виктор; кажется, эта вспышка ярости его только позабавила.

- Вы держали в заложниках моего брата, а когда решили, что он вам не нужен, отдали его этим фанатикам! Вы шантажировали меня жизнью Штефана, хотя знали, что он вот-вот фактически умрёт! Я даже не удивлюсь, если это вы подстроили всё так, чтобы мои родители обратились к вам!

- Ты никогда не задумывалась, - голос Синклера приобрёл вкрадчивую интонацию, - что именно в них дело? В твоих родителях. Ты никак не смиришься с тем, что они посмели распоряжаться твоей жизнью. Теперь ты стремишься контролировать свою жизнь