Тайна старой графини - Наталья Николаевна Александрова

– Да ну? – из вежливости спросила Катя.

– Да… только фамилия их была не Муратовы, а по-другому, якобы прапрапрадед его какой-то был граф… Добрин, что ли… нет, Кобрин или Кобринский…

– Бобринский, наверно, граф Бобринский… – подсказала Катя.

– А ты его знаешь? – удивилась Ольга.

– Ну, не его лично, – улыбнулась Катя, – это и правда старинный род Бобринских. Известно, что родоначальником рода стал побочный сын Екатерины Великой, дали ему потом титул граф Бобринский. У нас в Петербурге дворец есть, что графам Бобринским принадлежал, очень красивое здание.

– Вот, Юрий Борисович мне про это рассказывал, а я слушала.

– Знаю, что слушать ты умеешь… – поддакнула Катя.

– И понимаешь… – нахмурилась Ольга, – дал он мне одну тетрадь. Там, говорит, записано много важного про предков и еще всякое. И, говорит, со временем я тебе все объясню… А то, говорит, вокруг меня происходит какое-то брожение нехорошее, чувствую, что добром не кончится.

– Ну-ну, – вскинулась Катя, – может, он говорил, что его кто-то преследует, ему угрожает…

– Говорил что-то, только я думала, что это все так… – Ольга опустила голову, – после его смерти проглядела я эту тетрадку – чушь какая-то там, ничего не понятно. Грешным делом, подумала я, что повернулся старик слегка на своих предках.

– Но ведь кто-то его убил…

– Да, мне бы понастойчивее тогда быть, конкретный вопрос задать – в чем, мол, дело, кого ты боишься? А я вот… – Ольга вздохнула, – а он твердил все про кого-то: она тут где-то бродит, главное – чтобы ей в руки тетрадка не попала!

– Кто такая она? – насторожилась Катя.

– Женщина какая-то из его окружения…

– Но не на Фиру же думать, в самом деле! – рассердилась Катя.

– Уж это точно…

Между делом они съели ужин и выпили кофе.

– Слушай, – сказала Ольга, – как-то рука у меня не поворачивается эту тетрадку выбросить, давай я ее тебе отдам? С собой-то увозить мне ее ни к чему…

– Ладно, сейчас и заедем! – согласилась Катя, чтобы не спорить.

У подъезда они огляделись, но ничего подозрительного не заметили, как видно, Рокотов пока еще не собрался с силами и зализывал раны в укромном месте. Ольга вынесла тетрадь и ушла, махнув на прощание Кате рукой от двери подъезда.

Вернувшись домой, Катя застала только Павлика с Лидией. На вопрос, где новая горничная, Лидия ответила, что та уехала за вещами.

– Как она вам? – рассеянно спросила Катя.

– Ну не знаю… – протянула Лидия, – не мое это дело – чужую работу оценивать…

Квартира, несомненно, носила следы уборки, во всяком случае, все вещи были переставлены со своих мест. Кате неохота было проверять более тщательно, она отпустила Лидию, поцеловала спящего сына и заглянула в тетрадь, которую отдала ей Ольга. Не то чтобы она всерьез придавала значение запискам Муратова, ею двигало чистое любопытство.

Первые страницы тетради были заполнены ровным красивым почерком с сильным наклоном и необычными росчерками на концах букв. И сам почерк, и выцветшие бледно-лиловые чернила, и особенно старая, дореволюционная орфография говорили о том, что эти записи вел не Муратов, он только сохранил дневник кого-то из своих предков.

Катя начала читать, но тут же возникли затруднения: мало того что чтение затрудняла непривычная старинная орфография, сам текст был совершенно бессмысленный.

Если в порядке узнать камин в должном важнейшую ковер хочешь порядке тайну прочитать семьи веретено старой графини…

– Бред какой-то! – проговорила Катя, отодвигая тетрадь. – Какой-то камин, какой-то ковер, какое-то веретено… Непонятно, зачем Муратов хранил эту бессмыслицу!

Но что-то в прочитанном тексте задело ее сознание.

Кате казалось, что она где-то уже читала подобный бессмысленный текст.

Ах, ну да! Такая же чепуха напечатана на крышке жестянки из-под чая, в которой Павлик прятал перстень! Больше того, в первых строчках записей упомянута старая графиня, и тот чай назывался «Старая графиня»… это не может быть простым совпадением!

Катя бросилась на поиски жестянки.

Кажется, она оставила ее на кухонном столе, но сейчас ее там не было.

Катя один за другим открыла шкафчики, не нашла жестянку и от безысходности заглянула даже в мусорное ведро.

Жестянка лежала там, на самом верху. Должно быть, ее выбросила аккуратистка Лидия.

Катя достала коробочку, обтерла, откинула крышку.

Да, действительно, если перечитать надпись, получается фраза, очень похожая на начало текста из тетради Муратова.

Если хочешь этот чай в порядке удовольствие колодец выпить как следует выполнить записки старой графини тайну веер важнейшую семейную двигать надпись.

Все вместе производило впечатление бессмыслицы, однако в этой кажущейся бессмыслице просматривались отдельные вполне осмысленные куски.

Катя задержалась на последних словах – «двигать надпись».

Может быть, в них скрыт ключ к этой надписи?

Катя прижала палец к надписи на крышке и осторожно сдвинула его в сторону. Поверх жестяной крышки оказалась тонкая подвижная пластинка.

Часть надписи осталась на месте, а часть сдвинулась, закрыв некоторые слова и открыв новые. Теперь надпись стала более осмысленной:

Если хочешь получить удовольствие от этого прекрасного чая и узнать семейную тайну старой графини, двигай надпись.

– Вот оно что! – вслух проговорила Катя.

Она вооружилась пинцетом, подцепила подвижную пластинку и вытащила ее из жестянки. Потом она наложила ее на первые строчки тетради Муратова.

Пластинка в точности совпала с мелкими бисерными строчками, и Катя прочитала:

Если хочешь узнать важнейшую тайну нашей семьи, следует прочесть в должном порядке записки старой графини…

Она передвинула пластинку дальше и продолжила читать:

…записки старой графини, которые хранились в нашей семье более ста лет. Подлинник этих записок мне пришлось сжечь, дабы он не попал в неподобающие руки, но главное из них я записал, используя наш семейный шифр. В этих записях хранится ключ к великой тайне графов Бобринских, а также к значительной части семейного достояния. Если эта тетрадь попадет в чужие руки – едва ли найдется человек, который сможет прочесть эти записи. Однако, даже если таковой найдется, пользы от этого ему будет немного, ибо,