Опал императрицы - Жюльетта Бенцони

Альдо искал глазами Лизу. Графиня заметила это, и в улыбке ее появился оттенок мягкой насмешки.

– Она помогает ее высочеству одеться.

Брови Альдо сдвинулись, а у Адальбера – приподнялись.

– Ее высочеству? – переспросил он. – Мы именно так и должны ее называть?

– Боюсь, что да. Дорогие друзья, мне следует предупредить вас, что после своего спасения Эльза очень сильно изменилась. Произошло нечто, чего мы понять не можем. Думаю, князь, вам тоже покажется, что во время вашего свидания она была другой.

– Значит ли это, что я больше не должен играть ту роль, о которой вы меня просили? – с надеждой спросил Морозини.

– Откровенно говоря, не имею ни малейшего представления! – помрачнев, пробормотала старая графиня. – Она ни разу о вас не упоминала, не звала вас больше... Зато она требует к себе уважения, почтительного отношения и почестей, подобающих настоящей принцессе, и у нас духу не хватает ей в них отказать. В конце концов, она имеет на это право! Кажется, – прибавила она, взглянув на внучатого племянника, – Фриц уже говорил вам об этом?

– В самом деле, верно, – отозвался Адальбер. – Мы оба считаем, что здесь имеет место, как это называется в психиатрии, трансференция, перенесение. Она пытается таким образом воскресить свою царственную бабку. Может быть, вам следует, когда вы будете в Вене, проконсультироваться у знаменитого доктора Фрейда?

– Да, я так и собиралась поступить... если только нам удастся ее ему показать.

– Это она попросила вас устроить этот парадный ужин? – спросил Альдо.

– Да. Странный вечер, правда? Такой пышный праздник, а нас всего шестеро; впрочем, она искренне верит, что явятся те, кого следовало бы назвать тенями. Стол накрыт на двадцать персон.

И тут Фриц взорвался. До сих пор, после того, как пожал руку обоим гостям, он, уставившись в пол, старался каблуком проделать дыру в ковре.

– Почему бы не назвать вещи своими именами! Она сумасшедшая! И зря вы потакаете ее безумствам, тетя Виви. От этого только хуже становится!

– Не лучше ли тебе успокоиться и помолчать? Речь идет об одном вечере... одном-единственном. Она сама так сказала: прощальный ужин!

– С кем или с чем она прощается?

– Может быть, с Ишлем. Она узнала, что мы завтра уезжаем. Может, с чем-нибудь другим, но я не смогла отказать ей, и Лиза меня поддержала.

– О, ну, если и Лиза поддержала, тогда...

И Фриц, казалось, потерял всякий интерес к разговору и сосредоточился на бокале шампанского, который на подносе протянул ему лакей. Однако бокал пришлось вернуть на поднос, потому что Иозеф распахнул двери гостиной и громко провозгласил:

– Ее императорское высочество!

И появилась Эльза, в белом с головы до пят – в белом с легким оттенком слоновой кости, а платье со шлейфом было из тех, какие носили в начале века: из атласа и кружев шантильи, приподнятых, присобранных и подхваченных розочками того же цвета. Такие же кружева паутинкой покрывали высокую прическу с двумя локонами, опускавшимися на длинную шею, и придерживали диадему из опалов и бриллиантов, которую, видимо, одолжила ей на вечер госпожа фон Адлерштейн.

Трое мужчин склонились в почтительном поклоне, а графиня сделала глубокий реверанс, безупречный, несмотря на ее больную ногу. Но в ту минуту, когда Альдо и Адальбер подняли головы, у них перехватило дыхание: у края глубокого декольте на платье принцессы, в гнездышке из атласной оборки, точно на том месте, как и тогда, в оперном театре, дерзко сверкал бриллиантовый орел с телом из опала...

Морозини оглянулся на Лизу, ступавшую в трех шагах позади Эльзы. Она в ответ подняла брови: разумеется, это и был обещанный сюрприз. Надо признать, неожиданность была ошеломляющей! Но сколь ни был потрясен Альдо, он все же заметил, как прелестна была Лиза в старинном платье из фисташкового тюля, подчеркивавшем изящную шею, красивые плечи и бюст, который в молодости князь назвал бы завлекательным.

Эльза, зажав в руке веер из тех же кружев, что и на платье, с прикрепленной к нему серебряной розой, направилась прямо к графине и подала ей руку, помогая подняться.

– Только не вы, душенька! – ласково проговорила она. Затем, обернувшись к выстроившимся в ряд троим мужчинам, она протянула Морозини обе руки: – Милый Франц! Я с таким нетерпением ждала этого вечера! С него все начнется заново, не правда ли?

Слабая надежда, еще теплившаяся в душе псевдо-Рудигера, окончательно испарилась. Даже став другим человеком, Эльза все равно продолжала видеть в нем своего пропавшего жениха. Альдо, сцепив зубы, склонился над затянутой в перчатку рукой, бормоча, что бесконечно счастлив, и еще какие-то пошлости, которые казались ему подходящими к случаю.

Но Эльза его не слушала, все свое внимание она сосредоточила теперь на Адальбере. Это позволило Альдо получше ее разглядеть. Профиль, обращенный к нему, был поразительно похож на профиль бюста императрицы в маленьком кабинете. И все же некоторые детали указывали на то, что не Эльза послужила моделью скульптору: разрез глаз, складка у губ. Если бы не рана, оставившая шрам на второй половине лица, эта женщина вызывала бы восторг, заставила бы поверить в чудесное воскрешение, возможно, послужила бы причиной волнений. Кружева, которыми она на людях окутывала голову, не только служили прикрытием для ее ущемленного кокетства, они были необходимостью в стране, где воображению достаточно искры, чтобы разгореться, как только речь заходила о ком-то из членов бывшей императорской семьи... Но что за загадка – этот орел с опалом!

Альдо подошел к Лизе. Девушка стояла чуть в стороне, поглаживая пальцем одну из роз в огромном букете.

– Как вам удалось раздобыть такое чудо? – с улыбкой спросила она.

– Я в восторге от того, что они вам нравятся, но, признаюсь, меня занимает совсем другое. Я думал, что драгоценности исчезли вместе с Солманским. Вы изъяли оттуда опал до того, как отдать их ему?

Я их и в руках не держала, даже не просила мне их показывать. На самом деле Эльза завладела опалом еще до того, как ее похитили. Приехав в Beну, она забрала себе в голову, что, если она будет держать опал императрицы при себе, ничего плохого с ней не случится.

– И добилась того, что ей оставили камень?

– Нет, потому что ее несчастные сторожа не слишком доверяли ее шаткому рассудку. Они устроили тайник в одной из потолочных балок, но Эльза за ними подсматривала и, как только осталась одна, забрала свое сокровище и прятала ее до сегодняшнего вечера. Она очень довольна, что сыграла со всеми такую удачную шутку...

– Удачную шутку? Я не так уж в этом уверен! Что, по-вашему, предпримет Солманский, когда обнаружит, что среди драгоценностей нет опала?

– Вероятно, удовольствуется остальными. Там есть великолепный жемчуг и много других очень ценных вещей...