Лучшие приключения для мальчиков (сборник) - Эдуард Веркин

– Пусть кричат, – Жмуркин оглядывал палатку в поисках съестного. – В устрицах много цинка, цинк от прыщиков помогает… Ну, да бог с ними, с устрицами, сегодня мы все-таки идем искать сокровища, копать…

– Сегодня копать не идем, – твердо сказал Генка. – Сегодняшнюю ночь мы посвятим другому…

– Чему это? – осторожно спросил Жмуркин.

– Мести, – ответил Генка. – Сердце требует мести. Я покажу ему: труд – категория нравственная! Скот-мастер выискался… Вы эту песню слыхали? Я могу поспорить, что ее сам Буров сочинил.

– Это фольклор, – возразил Витька. – Народное творчество. Я ее и раньше где-то слышал… вроде бы…

– Все равно! Бурову надо отомстить!

– Брось! – зашипел Жмуркин. – Фиг с ним, с Буровым, думай о сокровищах…

– Сначала Буров! – отрезал Генка. – Или я завтра еду домой!

– Вить, скажи ему… – Жмуркин кивнул на Генку. – Чего он…

Витька шлепнул устроившегося на лбу комара.

– Ты, Жмуркин, размышляй шире, – сказал он. – Мы сегодня все руки искрутили, эту стену ломаючи, и к копке кладов мы все равно непригодны. А Бурова надо немного проучить. А то он нас завтра реку пошлет вычерпывать…

– Маленькая коза Бурову не повредит, – Генка злобно шнуровал кеды. – Я тут кое-что придумал…

Генка достал из рюкзака фонарь и свернутый трубкой картофельный мешок.

– Вы тоже берите фонари и мешки, – велел Генка. – И идем.

– Куда? – испугался Жмуркин.

– К Бурову. Вы с Витькой будете его держать, а я это… расчленять…

– Как расчленять? – еще больше испугался Жмуркин.

– Как всегда, – Генка поднялся на ноги. – Лопатой.

И Генка направился к берегу, где над крутым обрывом стояла одинокая и гордая палатка старшего скаут-мастера Сережи Бурова.

Витька развел руками, закинул на плечо мешок и пошагал за Генкой.

– Погодите! – Жмуркин кинулся за ними. – Лопаты-то не захватили…

– Тише ты! – громко прошептал Генка. – А то разбудишь…

Они дошли до берега. Перед палаткой Бурова горел костер. Сам Буров сидел возле с гитарой и пел чего-то патриотическое, вокруг сидели скауты и подпевали.

– Весь вечер узлы вязали, в индейцев играли, теперь песни поют… – Генка зло погрозил палатке кулаком.

– Я же говорил – песни тут самое главное.

– У него отбой в двенадцать, – сообщил Жмуркин. – Скауты разойдутся, тогда можно попробовать…

Генка засмеялся.

– Смотри, Вить, – сказал он, – что делает с обычным подростком жажда наживы! Помани его сундуком с сокровищами – и он уже готов изрубить своего ближнего скаут-мастера лопатой…

– Да я…

– Не оправдывайся, Жмуркин, не оправдывайся, – Генка зловеще ухмылялся, – в тебе, оказывается, дремлет маньяк. Я всегда это знал. Ладно, Жмуркин, расчленишь ты его потом, а сейчас нам нужно на болото…

– На какое болото?

– Тут рядом, – и Генка двинул вправо, вниз по течению реки.

Ребята прошли метров семьсот, и ведущий Генка остановился.

– Вчера ночью выходил воздухом подышать, они тут… – Генка прислушивался.

– Кто они? – Жмуркин озирался. – Кто?

Луна была блеклая, света почти не давала, и различить что-то в ночном лесу было трудно. Далеко между соснами проблескивали огоньки костров, звуки лагеря сюда не долетали, зато звуки ночного леса, загадочные и пугающие, были различимы прекрасно.

– Кто? – снова спросил Жмуркин.

– Кто-кто – зловещие мертвецы, – ответил Витька. – Тут раньше было кладбище…

– Никакого кладбища тут не было, – Жмуркин покрепче перехватил фонарик. – А вот там, дальше по берегу, захоронение первобытных людей…

– Туда, – Генка двинулся в глубь леса.

Ребята – за ним.

– Опять заблудимся… – нервничал Жмуркин. – Моя мать этого не переживет…

Под ногами захлюпало, и Генка остановился.

– Здесь, – сказал он. – Болото. Приготовьте мешки. Затем включайте фонарики – и ловите.

– Кого ловить? – Жмуркин шуршал мешком.

– Лягушек, – Генка первым зажег фонарь.

Лягушек вокруг на самом деле оказалось много. И собирать их было легко – одуревшие от света фонариков земноводные сами шли в руки, и за каких-то полчаса ребята набрали по трети мешка каждый.

– Это съедобные лягушки, – Витька взвесил мешок. – Их можно и в ресторан сдать…

– Вот пускай Сережа Буров и полакомится, – мстительно сказал Генка. – Идем.

Возле палатки Бурова уже никого не было, скауты разошлись, костер догорал, самого Бурова не наблюдалось.

– Спать лег, – сказал Генка. – Уже двенадцать. Подождем еще полчаса.

– Я уже вырубаюсь, спать хочу, – зевнул Жмуркин.

– Можешь поспать, – посоветовал Витька. – Положи лягушек под голову.

Жмуркин ничего не сказал, сел на поваленное дерево. Генка и Витька устроились рядом.

– Буров голым ночует, – шептал Генка. – Ну, в смысле в трусах. Мне это Колька рассказывал. Буров закаляется и спит даже без спальника, на одном матрасе. И дрыхнет, как Штирлиц, – ровно шесть часов. А когда он на массу давит, его пушкой не разбудить, только утром проснется. А мы ему устроим хмурое утро… Слышите? Захрапел! Пересыпайте лягушек в один мешок.

У Витьки был самый большой мешок, он расшнуровал его и пересыпал лягушек Генки и Жмуркина. Генка поднял шевелящийся и квакающий груз и стал подбираться к палатке. Из палатки раздавался равномерный храп. Буров спал. И спал крепко. Генка подобрался со стороны вентиляционного окошка. Он поставил свою ношу на землю, распустил завязки. Затем с трудом поднял шевелящийся мешок и высыпал в окошко. Лягушки падали в палатку с тяжелым кожаным звуком, даже Витьке и Жмуркину это было слышно.

Но Буров не проснулся. Генка на цыпочках обошел вокруг палатки и затянул «молнию» входа. Палатка была закрыта. Буров остался наедине с лягушками.

– У нашего скаут-мастера будет отличный французский завтрак, – сказал вернувшийся Генка. – Теперь идем спать…

– Давно пора, – сказал Жмуркин.

В свете неполной луны и догорающих костров все палатки были похожи одна на другую, ребята изрядно поблуждали по лагерю, прежде чем нашли свою. Быстренько выпили остывшего чаю и забрались внутрь. Сил зашнуровываться в спальники ни у кого уже не было, сбросили куртки, укрылись одеялами, благо ночь была теплая.

Генка уснул почти сразу, Витька же долго не засыпал, ему мешал ворочавшийся Жмуркин, у которого опять сдулся матрас. Потом Витька все-таки уснул, и ему приснились лягушки.

Лягушек было много, они оккупировали всю Витькину квартиру. Сидели на диванах, на столе, на стульях, на книжных полках и даже на люстрах. Ничего особого лягушки не предпринимали, просто сидели. Даже не квакали. Но Витьке казалось, что все эти лягушки как-то на него смотрят. То ли с укором, то ли с насмешкой, он никак не мог разобраться. Витьке это надоело, и он решил лягушек разогнать. Он стал на них орать, стал ругаться, даже цаплю изображал, но ничего не помогало – лягушки упрямо сидели на своих местах и никуда уходить не собирались. Тогда Витька вытряхнул подушку из наволочки и принялся собирать лягушек в эту наволочку. Однако чем больше он лягушек собирал, тем больше их становилось в комнате. Они вываливались неизвестно откуда, прямо с потолка, и скоро уже доставали Витьке до колена. Потом лягушек стало до пояса. Витька попытался вырваться из лягушачьего плена, но у него это не получилось. Лягушки запрыгивали на плечи и даже на голову. Витька рванулся изо всех сил – и проснулся.