Благие знамения - Нил Гейман

Она исчезла, звякнув бисерными занавесками.

Шедвелл смог осознать лишь то, что его внезапно оставили одного на ложе греха, и никак не мог решить, лучше или хуже ему было бы, окажись он на ложе греха не один. Повернув голову, он пригляделся к обстановке.

Понятия мадам Трейси об эротике сложились в те дни, когда мальчики росли с уверенностью в том, что на груди женщины крепко-накрепко закреплены надувные мячи; когда никто не прыскал от смеха, если Брижит Бардо называли секс-кошечкой, и даже выпускались журналы с названиями типа «Хохотушки в подвязках». Тогда-то, в бурлящем котле вседозволенности, мадам Трейси и почерпнула идею, что мягкие игрушки создают в будуаре интимную и игривую атмосферу.

Какое-то время Шедвелл таращился на большого потрепанного плюшевого мишку, у которого выпал один глаз, но полуоторванное ухо еще держалось. Вероятно, его звали «мистер Баггинс».

Шедвелл повернул голову в другую сторону. Его взгляду явилась сумка для пижам в форме собаки или, вполне возможно, скунса. На мордочке сияла невинная улыбка.

Шедвелл издал нечленораздельный хрип.

Однако мысленно он все еще бурно переживал недавние события. Неужели ему действительно удалось провернуть это дельце? Насколько он знал, в армии никому еще не приходилось изгонять бесов. Ни Хопкинсу, ни Сифтингсу, ни Дайсману. Вероятно, такой удачи не выпадало даже ротному старшине ведьмоловов Наркеру,[128]который побил все рекорды по числу обнаруженных ведьм и колдунов. «Рано или поздно любая армия вдруг находит свое главное оружие, и теперь оно обнаружилось и у нас», — размышлял Шедвелл. Несокрушимая сила таилась, оказывается, в его руке, а точнее — в его указательном пальце…

Значит, к чертям старый принцип «Первым не стрелять». Ну, раз уж он оказался здесь, надо немного отдохнуть, а потом Силы Тьмы наконец встретят достойного противника…

Когда мадам Трейси принесла чай, Шедвелл уже мирно похрапывал. Она тактично прикрыла дверь, вполне довольная таким оборотом дела, поскольку через двадцать минут у нее должен был начаться сеанс, а отказываться от денег в наши дни просто неприлично.

Мадам Трейси во многом отличалась изрядной глупостью, но в некоторых вопросах обладала хорошей интуицией, а уж если речь шла о потустороннем общении, тут ее толкования становились просто безупречными. Ее клиентам, как она поняла, требовалась именно некая бессвязная болтовня. Они не хотели с головой окунаться в магию потустороннего мира. У них не было желания приобщиться к таинствам Измерений Времени и Пространства — они хотели просто убедиться, что покойной матушке и после смерти живется хорошо. Хотели приперчить сверхъестественным свою пресную жизнь и блюдо это предпочитали вкушать порционно — не более сорока пяти минут, под конец чай с печеньем.

Им явно не нужны были бесконечные ряды свечей, благовония, монотонные заклинания или таинственные руны. Мадам Трейси даже изъяла из колоды Таро большинство Старших Арканов, поскольку людей они огорчали.

И она убедилась, что непосредственно перед сеансом нужно поставить вариться брюссельскую капусту. Нет ничего более успокаивающего, ничего более верного уютному духу английского оккультизма, чем аромат брюссельской капусты, доносящийся из соседней комнаты.

Вскоре после полудня тяжелые грозовые облака раскрасили все небо размытыми свинцовыми оттенками. Явно приближался дождь — тяжелый, ослепляющий ливень. Пожарные надеялись, что дождь пойдет скоро. И чем скорее, тем лучше.

Они прибыли вполне своевременно, и молодые пожарные уже суетились, раскатывая пожарные рукава и поигрывая топориками; а те, что постарше, с первого взгляда поняли, что дом не спасти, и как раз прикинули, что даже дождь вряд ли помешает огню перекинуться на соседние здания, когда из-за угла вдруг вылетел черный «Бентли», подкатил к тротуару на скорости, явно превышающей шестьдесят миль в час, и, взвизгнув тормозами, остановился у самой стены книжного магазина. Ужасно встревоженный молодой человек в темных очках выскочил из машины и побежал к дверям пылающего здания.

Его перехватил один из пожарных.

— Вы владелец этого хозяйства? — спросил его пожарный.

— Не стройте из себя идиота! Я что, похож на книготорговца?

— Мне-то откуда знать, сэр. Внешность обманчива. Вот я, к примеру, пожарный. Однако, встречаясь со мной в компании, люди обычно предполагают, что я дипломированный бухгалтер или директор компании. Вот представьте меня без униформы, сэр, и скажите, какого рода занятие подходит такому человеку, как я? Только честно?

— Трепача, — буркнул Кроули и бросился в книжный магазин.

Броситься было легко, но гораздо сложнее прорваться туда; по пути Кроули пришлось увернуться от полудюжины пожарных, двух полицейских и множества весьма интересных личностей, обитающих в ночном Сохо,[129]которые вылезли на свет божий пораньше и теперь горячо спорили между собой о том, какой срез общества и почему так украсил день.

Кроули протолкался сквозь толпу. Его едва удостоили взглядом.

Затем он распахнул дверь и вступил в ад.

Книжный магазин был охвачен пламенем.

— Азирафаэль! — крикнул он. — Азирафаэль, ты… ну ты и бестолочь… Азирафаэль? Где же ты?

Никакого ответа. Только потрескивание горящей бумаги, звон бьющегося стекла на втором этаже, куда уже успел добраться огонь, да грохот валящихся балок.

В отчаянной спешке он лихорадочно обследовал магазин, пытаясь найти ангела, найти помощь.

В дальнем углу рухнула, вывалив на пол горящие книги, книжная полка. Огонь обступил со всех сторон, но Кроули не обращал на него внимания. Его левая брючина начала медленно тлеть; он охладил ее взглядом.

— Эй, Азирафаэль! Ну где ты? Ради Бо… ради Дья… ради кого угодно! Азирафаэль!