Планетроника: популярная история электронной музыки - Ник Завриев

зрения молодых британцев, исповедующих панк-принципы, музыкантам вовсе не требуется 10 лет учиться игре на инструменте или изучать теорию. Если тебе есть что сказать – выходи на сцену и твори. Однако синтезаторы в первой половине 1970-х – это атрибут скорее музыкантов-виртуозов, тяготеющих к сложным формам, например прог-роковых групп типа Yes. В панк-эстетику они поначалу отчаянно не вписываются хотя бы потому, что дико дорого стоят, массовое производство синтезаторов в тот момент находится на начальном этапе, и позволить себе синтезаторы могут только звезды. Но мысль о том, что новый звук можно получить именно при помощи электронных инструментов, потихоньку овладевает умами жителей индустриального Шеффилда.

Пионером шеффилдского электронного панка (но панка не в смысле звучания, а в смысле, так сказать, этики и эстетики – на самом-то деле они, конечно, играли индастриал) становится группа Cabaret Voltaire, образованная в 1973 году. Довольно долго они даже не делали никаких записей, а лишь устраивали перформансы, где использовали магнитофоны и прочие электронные устройства, производившие даже не музыку, а шум. Их ранние концерты были не музыкальными представлениями, а скорее чистым акционизмом, современным искусством. Среди тех, кто ходил на эти выступления и всячески ими вдохновлялся, были Иан Крэйг Марш и Мартин Уэр. С одной стороны, они интересовались панком и авангардным современным перформансом, с другой – их безумно увлекала электроника, оба они работали, как это тогда называлось, операторами ЭВМ.

Марш и Уэр быстро сообразили, что их инструменты – это именно синтезаторы. Синтезатор создавал звук будущего и ассоциировался с промышленностью, что с их точки зрения отлично выражало дух Шеффилда. При этом синтезатор был инструментом крайне демократичным: чтобы издавать с его помощью какой-то минимальный набор интересных звуков, совсем не нужно было ни музыкального образования, ни каких-то развитых навыков игры на инструменте. Проблема была лишь в том, что синтезаторов у них не было, а стоили они тогда довольно дорого. Тогда технически подкованный Иан Крейг Марш подписался на журнал, где публиковались схемы приборов, которые можно было самому собирать из деталей, и вот в одном из номеров этого журнала была опубликована схема синтезатора. Потратив на это несколько месяцев, свой первый синтезатор Марш изготовил собственными руками. Работал этот прибор, конечно, неидеально, но для того чтобы хорошо пошуметь, вполне годился.

Тем временем наступил 1977 год, и важнейшим из искусств для Великобритании стал постпанк. Шеффилд, разумеется, не остался в стороне от этой истории, и в городе быстро возникла своя пост-панк-сцена. Примерно тем же, чем в Манчестере занимались Joy Division и The Fall, в Шеффилде занималась, например, группа The Extras. Музыкальная тусовка Шеффилда довольно ограниченна, там работают всего несколько клубов, главный из которых – The Limit, где выступают самые разные местные группы и куда регулярно ходят люди с довольно разными музыкальными вкусами. Таким образом, небольшие жанровые сцены города довольно активно «диффундируют», общаясь и набираясь друг у друга интересных идей.

В тот момент, когда Иан Крейг Марш и Мартин Уэр создают группу The Future, их музыкальный бэкграунд уже достаточно разнообразен. С одной стороны, в ДНК группы входит экспериментальная синтезаторная музыка Cabaret Voltaire. Другой корень – это как раз тот самый постпанк, которым они тоже весьма увлечены. Марш и Уэр хотят играть песни, а не просто исполнять экспериментальную электронику. Наконец, третий элемент «шеффилдского кода» имеет происхождение не локальное, а, так сказать, импортное. Как и многие английские меломаны, они очень увлечены тем, что происходит в Германии. А в Германии в этот момент балом правит группа Kraftwerk, коллектив музыкантов-экспериментаторов, которых можно считать первооткрывателями чуть ли не половины электронных жанров.

С точки зрения достижений в электронной музыке, группа Kraftwerk, несомненно, заслуживает отдельной главы в этой книге. Но ее величие объясняется во многом именно тем, что «Крафтверк» не принадлежат ни к одной сцене и не ограничиваются ни одним, ни двумя, ни даже тремя жанрами. Они много что поиграли и много на что повлияли, но, в общем, нигде слишком надолго не задержались, поэтому одинаково почитаются и среди любителей электро, и среди ценителей краут-рока, и среди тех, чья любовь – синти-поп. Для наших шеффилдских героев Kraftwerk в первую очередь важны тем, что смогли совместить поп-песни с экспериментальным звуком. Это слышно и в хите «Autobahn», и в «Radioactivity», и во многих треках с альбома «Trans Europe Express», который в этот момент как раз только вышел. А еще наши герои, конечно, слушают «I Feel Love» Джорджио Мородера и Донны Саммер – футуристический диско-хит, история которого рассказана у нас в главе, посвященной Милану. Самое интересное здесь то, что люди примерно одновременно котируют панк и диско, то есть жанры, которые стоят на совершенно разных музыкальных полюсах и как бы находятся в открытой конфронтации. Обычно панк-рок и диско слушают совершенно разные люди, порой норовящие друг другу и морды набить.

Вскоре Иан и Мартин решают, что группе нужен вокалист. Им становится Фил Оуки, у которого нет музыкального опыта, но который, по словам Иана и Мартина, выглядел как абсолютная поп-звезда. И тут срабатывает главная формула синти-попа, ну и вообще большого количества хорошей музыки: лучше всего, когда в группе объединяются «попсовик» и экспериментатор. Оуки хочет быть поп-звездой и тянет группу в сторону поп-песен, а Уэр и Марш, напротив, «топят» за экспериментальный звук. В результате получается нечто идеально сбалансированное. Примерно такую комбинацию мы потом увидим и в Soft Cell, и в Depeche Mode, и отчасти в Pet Shop Boys, и очень много где еще.

Примерно тогда же группа берет себе новое название – Human League, под которым мы знаем их и сейчас. Хотя Иан и Мартин заранее признали Фила Оуки поп-звездой, надо признать, что стереотипам поп-звезды 1970-х он на самом деле не очень соответствовал. Фил очень странно выглядел и был похож вовсе не на смазливого мальчика, которые тогда были в моде, а на героя фантастического фильма. Визуальный имидж у него был несколько «неземной», не от мира сего. Примерно в такой же неземной манере он и пел, у него был довольно низкий, отстраненный голос, а песни его часто бывали монотонными.

При этом надо всей этой мешаниной стилей и влияний все же доминирует постпанк-составляющая, и получается у ранних Human League практически электронный постпанк. Очень похожую музыку записывает и еще одна шеффилдская группа – Vice Versa. Да и Cabaret Voltaire, окончательно превратившись из арт-проекта в музыкальный коллектив и записав первые «официальные» пластинки (лучший пример тому – их первый успешный сингл «Nag Nag Nag»), тоже звучат не особенно далеко от Human League и по большому счету продолжают тему электронного постпанка. В их интерпретации он, конечно, звучит более экспериментально, но структурно у них много общего.

В 1978 году о шеффилдской сцене всерьез начинают говорить и писать британские медиа. Внимание к местной