Беглецы - Нил Шустерман

— Во что верим? — переспрашивает Маи. Она вопросительно смотрит на Блэйна, но тот только смеется в ответ. Однако Тесак поднимает руку, прося его перестать.

— Нет, нет, — говорит он, — это хороший вопрос. Серьезный. Он заслуживает адекватного ответа. Если ты хочешь спросить, боремся ли мы за какое-то дело, то нет, можешь сразу об этом забыть.

Говоря, Тесак помогает себе, размахивая руками.

— Биться за какую-то идею — это старо. Это не для нас. Мы верим в хаос. В землетрясения! В ураганы! В силы природы, потому что и мы сродни стихийному бедствию. Мы сами часть хаоса. Наше призвание — будоражить этот мир, бросать ему вызов.

— Как мы это сделали с Адмиралом, — вставляет Блэйн, хитро подмигивая. Тесак сердито смотрит на него. Маи испугана. Этого достаточно, чтобы Лев насторожился.

— А что вы сделали с Адмиралом? — спрашивает он.

— Все это в прошлом, — говорит Маи, изогнувшись, как рассерженная дикая пантера. Тем не менее видно, что ей страшно. — Мы не говорим о прошлом. Такой принцип. Понятно?

Тесак удовлетворенно кивает, и девушка слегка расслабляется.

— Все дело в том, — говорит пилот, — что это не важно. Не имеет значения, кому мы бросаем вызов. Главное, что мы это делаем. Мы считаем, что мир время от времени нужно встряхивать, иначе начинается застой. Я правильно говорю?

— Думаю, да, — отвечает Лев.

— Значит, затем мы и существуем, чтобы придавать ему ускорение, — говорит Тесак, усмехаясь и показывая на Льва пальцем. — А ты? Вот и чем вопрос. Способен ли ты стать одним из нас?

Лев долго, внимательно смотрит на всех троих по очереди. Его родителям они бы точно не понравились. Он мог бы примкнуть к ним просто из чувства противоречия, но этого недостаточно. В этот раз все должно быть серьезней. Здесь требуется нечто большее. Но здесь и кроется нечто большее. Это нельзя описать словами, но оно точно есть, хоть и скрывается от глаз, как смертельный разряд в оборванном проводе высоковольтной линии. Лев чувствует, что в нем накопилась энергия, требующая выхода, не просто бессильная злоба, а гнев, способный толкать человека на поступки, пробуждающий волю к победе.

— Я готов, — говорит Лев.

В прошлой жизни, дома, Лев привык чувствовать себя избранным, человеком, имеющим определенную миссию. Только сейчас он понял, как ему этого не хватало.

— Добро пожаловать в семью, — говорит Тесак, шлепая Льва по спине так сильно, что у того даже искры из глаз начинают сыпаться от боли.

Риса первая замечает, что с Коннором что-то не так. Она же первая чувствует, что и Лев как-то сильно изменился в последнее время.

В какой-то момент, поддавшись эгоистичным чувствам, Риса даже приходит в раздражение. Ей кажется, что ее отвлекает, да еще и не вовремя, ведь в последнее время у нее все складывается на удивление хорошо. Она нашла свое место в жизни. Ей даже хотелось бы остаться здесь по достижении совершеннолетия, потому что во внешнем мире ей вряд ли удастся заниматься тем, чем она занимается на Кладбище. Быть практикующим врачом в гражданском обществе без лицензии нельзя — вернее, можно, но только когда речь идет о выживании, о какой-нибудь катастрофе. Когда ей будет восемнадцать, у нее появится возможность поступить в колледж, а затем и получить медицинское образование, но для этого нужны деньги и и связи, и за место в жизни придется бороться так, что даже конкуренция между учениками в ее музыкальном классе не может идти в сравнение с этой борьбой. Может, ей удастся поступить на службу в армию и стать военным врачом. Чтобы служить в медицинском подразделении, не нужно обладать крепкими мускулами. Впрочем, кое-что Рису все-таки радует: что бы ни случилось с ней по достижении совершеннолетия, у нее будет выбор, и это важно. Впервые за долгое время она чувствует, что у нее есть будущее. И, чувствуя это, она совсем не хочет, чтобы в жизни снова появились какие-то неприятности, грозящие ее этого будущего лишить.

Об этом думает Риса, направляясь к самолету, в котором желающие продолжать образование могут заниматься, как в школе. Адмирал отдал три из стоящих близко к центру и хорошо оборудованных пассажирских самолета под аудитории для учеников, оснастив их компьютерами, учебниками и другими необходимыми для обучения всевозможным наукам вещами. «Это не школа, — объяснил Адмирал вскоре после того, как партия ребят, с которой прибыла и Риса, появилась на Кладбище. — Учителей нет, соответственно нет и экзаменов». Как ни странно, именно в результате отсутствия давления со стороны взрослых жители Кладбища учатся хорошо и охотно.

Основные обязанности Рисы приходятся на ранее утро, после восхода солнца, и по окончании работы она успевает прийти в школьный самолет раньше всех. В это время в аудиториях почти никого нет. Кроме того, если бы Рису застали за изучением того, что ее интересует, у ребят неизбежно возникли бы вопросы, поэтому раннее утро для нее — самое оптимальное время. Дело не в том, что Рису интересуют какие-то особенные вещи, а в том, что кроме нее анатомией и медициной практически никто не занимается, а выделяться девочке не хочется. Кроме того, Рисе не хочется, чтобы они знали, что врач, ведущий прием в медицинском самолете, знает не все и ей тоже приходится учиться.

Тем не менее, придя утром в школьный самолет, она обнаруживает там Коннора. Открыв люк и увидев его, девочка замирает в удивлении. Мальчик так поглощен лежащей перед ним книгой, что даже не слышал, как она вошла. Риса пользуется моментом, чтобы рассмотреть его как следует. Вид у Коннора усталый — таким она его не видела, даже когда они вместе прятались. И все же смотреть на него одно удовольствие. Последнее время они оба были так заняты, что проводить время вместе почти не удавалось.

— Привет, Коннор, — наконец говорит Риса.

Мальчик вздрагивает и захлопывает лежащую перед ним книгу.

Поняв, кто его окликнул, Коннор заметно успокаивается.

— Привет, Риса, — говорит он.

Когда она садится, он уже не кажется усталым и встречает ее широкой улыбкой. Рисе приятно, что он так преобразился, увидев ее.

— Ты рано встал, — замечает она.

— Я еще не ложился, — поправляет ее Коннор. — Не мог уснуть, вот и пришел сюда. А что, уже утро? — спрашивает он, пытаясь разглядеть что-нибудь через ближайший иллюминатор.

— Солнце только встало. А что ты читаешь?

Коннор пытается спрятать лежащую перед ним книгу, но это уже невозможно. На самом деле на столе перед ним две книги. Судя по корешку, та, что лежит внизу, — учебник по инженерному искусству. В этом нет ничего удивительного, учитывая то, как много времени Коннор уделял ремонту всевозможных механизмов. Внимание Рисы привлекает книга, лежащая наверху, именно ее читал Коннор, когда она вошла. Увидев название, она едва удерживается от смеха.

— «Криминология для чайников»?

— Ну, да, у всех есть хобби.

Риса смотрит на него, но Коннор отводит глаза.