Призыв - Бентли Литтл

Возможно, он увидел то, чего на самом деле и не было, но кони вчера вели себя как-то беспокойно, и это тревожило Терри. Он знал, что животные лучше ощущают изменения в окружающей среде, чем люди, больше полагаются на инстинкты, и каждый вечер, отправляясь к конюшне, думал о том, что может скрываться в ночи, поджидая его.

За последние несколько недель, особенно в последнюю, когда были обнаружены тела подростков в реке, его ночные обходы стали менее тщательными, чем раньше.

Клиффорд подошел к конюшне и, взявшись за перила, соскользнул по склону ко входу в них. Перед ним в темноту уходил длинный ряд лошадиных стойл, но одинаковые черные квадраты над воротами, через которые в стойла заводили лошадей, были пусты, хотя обычно лошади высовывали в них свои головы и шеи. Он постоял несколько секунд, не зная, входить ли в конюшню или вернуться в безопасную жилую зону. Что-то точно было не так.

Обычно, когда лошади слышали, как Терри соскальзывал по короткому откосу сбоку от конюшни, они начинали беспокоиться, ржали и фыркали, ходили в своих стойлах, предвкушая, что он, как обычно, их чем-нибудь угостит. Но сегодня все было тихо: лошади не фыркали, не ржали, не высовывали головы из стойл…

Что-то еще было не так, по-другому, но он не мог понять, что именно.

Терри протянул руку к стене рядом с дверью в кладовую, где хранились инструменты, и повернул выключатель. Лампы, висевшие над стойлами, мигнули и загорелись.

В первом стойле было какое-то движение; Джаспер, гнедой жеребец, самый крупный на ранчо, заржал и просунул голову в квадратное отверстие над дверью стойла.

– Привет, Джаспер, – сказал Терри, подошел к жеребцу и погладил его по голове.

Страх, который он чувствовал еще секунду назад, прошел, но тревожное ощущение осталось.

Терри огляделся. Во дворе конюшни лежали тени, неясный сумрак окутывал кактусы-сагуаро и пустынные акации; тьма таилась в неглубокой канаве, которая шла вдоль скаковой дорожки. Луны не видать. Она должна была взойти только ранним утром и повисла бы, бледная и слабая, в голубом небе до самого полудня, но сейчас она еще не появилась, и мир был черен, а сияние миллиардов звезд не могло пробить даже узкую щелочку в черном пологе пустынной ночи.

Позади него Джаспер тихо и испуганно заржал – так он обычно предупреждал, если чуял что-то, но еще не видел. Конь переступал с места на место – старые доски пола трещали под его копытами, – потом отошел к дальней стенке стойла. Но во всех остальных стойлах была абсолютная тишина – никаких звуков от других лошадей.

Не было слышно ни слабых переливов музыки из гостевых комнат ранчо, ни лая собак. Ни даже цикад.

Теперь Терри понял, почему он так нервничал и почему все казалось таким неправильным. Цикады молчали. Их привычного фонового звона и стрекота, который он считал само собой разумеющимся и обычно не замечал, сегодня не было; вот это-то и было странным.

Что же могло заставить цикад замолчать?

Хороший вопрос, но Терри не хотелось искать на него ответ. Он поймал себя на том, что думает о Мануэле, лежавшем в овраге, о телах подростков, запутавшихся в корнях тополя на берегу реки. Цикады не пугаются. Этого с ними не бывает. Их можно спугнуть и заставить на время замолчать, но они почти мгновенно привыкают к изменениям в ситуации и снова начинают звенеть. Если, скажем, человек подходит к дереву, на котором устроились эти насекомые, они могут замолчать на пару секунд, а потом снова заведут свою песню, легко адаптировавшись к его присутствию.

Но теперь цикады молчали уже больше пяти минут.

Терри, поняв, что не слышал ни единого звука ни из одного из стойл, кроме стойла Джаспера, похромал к следующему стойлу и заглянул в него. Бетти, самая красивая кобыла на ранчо, лежала скрюченная и съежившаяся на соломе; половина ее тела была в тени, половина на свету. Даже в этих условиях Клиффорд мог разглядеть, что из нее высосана вся кровь и, вероятно, еще много чего. Ее мускулистые раньше ноги теперь превратились в тонкие палочки, а ребра выпирали. В стойле чувствовалось тошнотворное зловоние разложения и гниения.

Терри попятился, его чуть не вырвало, и он похромал, как мог быстро, мимо стойла Джаспера, как раз в тот момент, когда жеребец упал на пол.

Вампир!

Нога адски болела, но он постарался проигнорировать боль и подтянулся, ухватившись за перила вверх, чтобы подняться по откосу.

Черная форма маячила в темноте над ним. Терри упал бы, если б не держался за перила. Он посмотрел наверх. Что-то в этой форме казалось ему знакомым, и Терри думал, что он, возможно, видел ее раньше, в детстве. Но интуитивно он понимал: этого не могло быть. Потому что форма эта была такой старой, такой древней, что Терри знал: ничего подобного не появлялось на земле давным-давно, задолго до его собственного рождения.

Существо было большим: его туша закрыла созвездие Большой Медведицы, находившееся за его спиной, и оно медленно спускалось по откосу к нему.

Оно двигалось очень гладко и ровно, словно не имело ног и ступней. Терри не мог разглядеть формы и детали его лица, хотя существо и приближалось; он видел его так же смутно, как и тогда, когда оно находилось наверху склона. Но теперь он мог расслышать какой-то текучий звук, похожий на шум воды.

– Любовь, – шептала фигура, и в ее голосе, тихом и уверенном, слышался опыт многих веков.

Терри слышал шепот, и шуршание песка, и долгие годы. Долгие, долгие годы… Любовь?

Он хотел повернуться и бежать, но не мог. Застыл на месте, понимая, что, даже если бы мог двигаться, хромая нога не дала бы ему убежать. Скользкая рука оторвала его пальцы от перил, обхватив кулак. Другая рука вцепилась в его тело и подняла.

Оно пахло разложением и смертью.

Неясная фигура снова заговорила, и Терри понял, что слова, которые слышались раньше, только казались похожими на слово «любовь».

На самом деле, оно сказало «кровь».

Рич сидел на крышке своего стола – на коленях у него лежал блокнот, на плече висела фотокамера – и ждал прихода Сью в офис редакции. Когда девушка вошла в отдел новостей, он вскочил со стола.

– Слава богу, что вы здесь! Мне нужно писать об убийствах, и я хочу, чтобы вы пока защищали нашу крепость. Вам нужно будет заняться остальными, нормальными новостями этой недели. Джим поможет вам, но, скорее всего, не то чтобы очень активно. У него есть другая, основная работа, и спорт – это все, с чем он может справиться.

– Убийства? – спросила Сью. – А что, были новые?

Она чувствовала слабость, у нее немного кружилась голова и слегка тошнило. Она подумала о том, так ли скверно выглядит сейчас, как чувствует себя. Очевидно, нет, потому что Рич смотрел прямо на нее, но, похоже, не замечал ничего необычного. Он кивнул.

– Конюх в «Рокинг Ди» был убит вчера ночью, как и все лошади на ранчо.

Сью потеряла дар речи. Во рту у нее пересохло, и она могла только тупо кивать. В душе она ощущала тьму и пустоту. Если бы она только поговорила с Ричем или с его братом, рассказала им о том, что знала, трагедии, возможно, удалось бы избежать и капху гирнгси не совершил бы этих убийств.