Ничего святого - Александр Зорич

Странно. Конан вроде бы намекал на свою причастность к этому тайному знанию. Неужели его безумие зашло столь далеко?

Зигфриду не спалось. Он замерз. На священном ясене усердно скрипели жуки-усачи. За железной дверью храпел Киммериец.

* * *

– «Свет невечерний»! «Истина»! – передразнил Зигфрида Киммериец. – Какой «истины» можно ожидать от порождения Ангра-Манью, под началом которого, среди прочих проклятых дэвов, ходит сама Друдж, Мировая Ложь?

– Мы так не считаем.

– Упертый ты, как баран. Ладно, зачем я пришел к Фафниру, ты теперь знаешь. О чем же говорил с драконом ты?

– Вам это действительно интересно?

– Клянусь дубинкой Сраоши, лучше болтать с тобой, чем сходить с ума от голода и жажды!

– Может быть, еще раз попробуете разрушить дверь? Пустите в ход какой-нибудь из ваших магических талисманов? Вы, кажется, пока еще не испытывали на двери чудесных свойств слюны Фафнира?

– Не торопи дохлого ослика, ему отдых нужен, – отшутился Конан типично офирской шуткой. – Ты мне пока рассказывай, а я с мыслями соберусь.

– Хорошо. Я, как и вы, беседовал с одним из симулякров. Тот симулякр изображал нечто вроде контура дерева, выложенного из шариков белой глины. Дракон уверял меня, что этот симулякр называется «Фафнир без кожи».

– Безумное существо! Правильно я его железом пощекотал…

– Едва ли безумец сможет говорить последовательно и связно, – перебил Зигфрид варвара. – Мне легче поверить, что дракону было открыто потаенное. Интериорное, понимаете? И свои симулякры Фафнир строил в соответствии с этим знанием.

– Где ты таких слов набрался? – удивился Конан. – «Интериорное»… Этот твой «свет невечерний»… Пока мы сюда добирались, ты говорил, как нормальный человек!

– «Интериорное» значит на латыни «внутреннее». Ничего особенного.

– Ничего так ничего, – уныло согласился Конан. – Так что же этот «Фафнир без кожи» тебе наплел?

– Я хотел знать свое будущее. Точнее сказать, я шел сюда, чтобы узнать – какое именно будущее я могу для себя избрать.

– Спросил бы у меня. Это совсем простой вопрос. Для ответа на него не нужны лживые драконы.

– Вот как?

– Разумеется. У человека нет будущего, а потому знать попросту нечего. И у всего мира нет предначертанного будущего. И хотя среди служителей Ахура-Мазды в последнее время распространились еретические толки о неизбежности победы над Ангра-Манью, я считаю их пустым звоном. Я был бы рад им верить, да только котелок у меня еще варит. Думать головой надо, а не задницей! Думать! Ничто не предначертано, королевич!

Обычно Конан не говорил, а цедил сквозь зубы – с явным чувством своего духовного превосходства, с иронией или издевкой. Но тема мирового будущего воспламенила варвара. Недра железной двери нет-нет, да и отзывались словам Конана одобрительным гудением.

«А смерть? Смерть разве не предначертана каждому из нас?» – хотел спросить Зигфрид. Но сразу же отказался от этой затеи. Вопрос был чересчур грустен. Особенно в свете вчерашней гибели бессмертного дракона Фафнира.

– Я принимаю вашу точку зрения, – соблюдая политес, согласился королевич. – Но мы, батавы, так говорим. Хальвданы, саксы и франки тоже. У нас принято говорить о будущем так, как путники говорят о дальних странах. Мы считаем, что будущее можно выведать так же, как дорогу в Гиперборею. Вас ведь не удивляет, что купец, отправляясь за три моря, хочет вызнать побольше о дальних горах и озерах, лесах и племенах, трактах и крепостцах? Даже если поездка в итоге и не состоится?

– Нет. Это меня не удивляет.

– Ну вот. Считайте, что я спросил у Фафнира, какие дороги чужбины для меня удобней прочих. Это традиция нашей семьи. Так же поступил мой старший брат Атаульф. До него – мой отец Зигмунд и мой дядя Рогнар. И другие наши родичи. Я хотел знать, в какую сторону мне можно направляться, а в какую лучше даже не смотреть.

– Так бы сразу и сказал, что хочешь узнать свое назначение. А то «будущее», «будущее»… Все-таки чувствуется, что мы с тобой рождены в разных краях. И языки у нас разные.

– Назначение – у неодушевленных орудий. У плуга или седла. А у человека – предназначение или призвание.

– Вот и договорились. Бьюсь об заклад, что быть королем – не твое призвание. Так Фафнир сказал?

– Та-ак… Откуда вы знаете?!

– Твой старший брат Атаульф убьет тебя, стоит ему заподозрить у тебя подобные претензии. Это совершенно ясно. Я такого навидался – страшно сказать! Вовсе не нужно быть драконом, чтобы судить о твоем призвании.

– Если так, скажите, пожалуйста, что же предложил мне дракон?

– Дай-ка подумать… Ты можешь быть воином. Это очевидно. Очевидно также, что воин из тебя выйдет неважный. Далее – можешь пойти в жрецы Спасителя. В епископы, правильно? В епископы ты сгодишься уж точно. «Свет невечерний», «открытое – сокрытое»… Складно поешь! Больше вариантов для королевича я не вижу. В сапожники или евнухи ты вряд ли захочешь. Не-ет, постой-ка. Есть третий путь! Можешь стать судьей. Как Сраоша в войске Ахура-Мазды. Будешь ходить с дубинкой и молотить по головам мздоимцев и лиходеев.

– А вот и неверно. Ни о каком епископстве речь не шла! Фафнир говорил о том, что я могу стать Ловцом Стихий, то есть магом.

– Разница как между мулом и онагром, – безучастно отозвался Конан. – И даже меньше. Могу сообщить тебе, что в тех землях, где исповедуют истинное учение Заратуштры, служителей Ахура-Мазды и Спасителя как раз и называют магами. Так что ты, сам того не ведая, не перечишь мне, а лишь подтверждаешь мною сказанное.

Зигфрид совсем приуныл. Может, и впрямь не было у Фафнира особого знания?

Но тут же укорил себя за святотатственную мысль. Как это не было?! Что значит не было?! Ведь самое главное – не что, а как! Фафнир не только открыл перед ним определенные перспективы, но и дал точные наставления, как именно достичь желанных целей.

– Хорошо же… Пусть разницы нет… – Голос Зигфрида срывался, но он изо всех сил стремился сохранить самоконтроль и старательно строил фразы. – Если вы, король Конан, притязаете на драконову мудрость… Скажите, что еще предложил мне Фафнир? Что?

В ответ Конан не по-человечьи заворчал. Или заурчал? Или забулькал? Зигфрид решил, что это у варвара от голодухи и недостатка воспитания.

– Вот что я тебе скажу, королевич, – спустя минуту отозвался Киммериец севшим голосом. – Можешь ты стать Ловцом Памяти. Нету в вашем языке лучшего названия, не скажешь попросту «воин», или «маг», или «судья». В самом деле: король – Ловец Власти, воин – Ловец Отваги. Маг – Ловец Стихий, судья – Ловец Справедливости…

С каждым новым словом Конана сердце королевича опускалось на три сажени. Теперь оно билось где-то далеко под землей. Колени Зигфрида ходили ходуном, его лицо стало мраморным.