Город, где гаснут фонари - Инна Владимирова

пустую суповую тарелку и принялся за пюре с сосиской. То ли он слишком хорошо умеет держать себя в руках и прекрасно делает намеки, то ли она себе как всегда что-то придумывает — в этом Юдина решила не разбираться и просто отпустила ситуацию, решив вернуться к прежней теме их разговора.

— Даже грустно как-то, — вздохнула девушка. — Все так резко ушло в никуда.

— А Алина? Вы общаетесь?

— Ну, когда у нас есть время — да. А так, то я на работе, то она на учебе, то ещё какие-нибудь дела.

— Стас же вроде с ней встречается, как я понял.

— Серьезно?!

Вот такую информацию Даша слышала впервые за долгое время. Уж сколько она проговорила по телефону с подругой по телефону, сколько просидела у неё на кухне и сколько раз они выбирались в какую-нибудь кафешку, Алина ни разу не упоминала о Карпееве, а уж тем более о том, что они встречаются. И она даже почувствовала некий укол ревности, что узнает она эту важную новость не от лучшей подруги, а от одногруппника, с которым она давно не виделась.

— Ну, мне Стас так сказал.

— И давно?

— Я недели две назад узнал, а там, может, и дольше, кто их знает. — Денис деловито разломил сосиску на кусочки ребром вилки. — Во всяком случае, давно пора.

— Ты когда в сплетника превратился? — усмехнулась Юдина.

— Да уж станешь тут! Все кинули меня одного, особо поболтать не с кем, вот и радуешься хоть таким новостям.

— Ох, Денис-Денис…

Даша улыбнулась и покачала головой, поднесла чашку ко рту и сделала небольшой глоток остывшего кофе, с трудом заставив себя не поморщиться.

Ей немного странно было сейчас сидеть и обсуждать с другом, которого она не видела добрых полгода, разные новости из их жизни и жизней из друзей. Потому что это ощущалось так, будто они не виделись минимум лет десять и теперь пытались наверстать упущенное. Хоть Даша всегда и относилась хорошо к Денису, но теперь ей почему-то было немного неуютно с ним сидеть. Нет, говорить о всяком ей нравилось, но не нравилось молчать. Ведь именно это молчание выдавало легкую напряжённость их разговора, и вынуждало искать хоть какие-нибудь темы, лишь бы не молчать. Потому что тогда бы им пришлось смотреть друг другу в глаза, а было почему-то стыдно, причём обоим. Почему стыдно Денису, Даша не знала, но знала, почему стыдно ей. Потому что она так легко кинула всю свою старую компанию и с легкостью связалась с бандитами. Потому что теперь она работает на этих самых бандитов в их конторе, а Денис подрабатывает на кафедре. Потому что теперь у неё есть буквально все, а Денису так и приходится совмещать учёбу, работу и подработку с выполнением чужих курсовых, чтобы заработать не на то, что хочется, а хотя бы на то, что необходимо.

Но эта неловкость и стыд появились не прямо сейчас. Они появились очень давно, ещё летом, когда она впервые врала своим друзьям. Именно это стало ее точкой невозврата. Просто тогда она об этом ещё не знала.

— Ну, а ты как, Даш? — спросил Денис. — Только работаешь, и все?

— Только работаю. Иногда с Алиной вижусь, но это, как я уже говорила, не то чтобы часто.

— И что, хочешь сказать, что ты себе никого не нашла? — он хитро сощурился. — Колись давай.

— Да ну тебя, — отмахнулась девушка. — Как же… С чего ты вообще взял?

— Да ты вон сразу как вся светишься, стоило мне только сказать. Так что колись, Штирлиц.

— Нет, Мюллер, не дождёшься!

— Блин, а я думал, что я Шелленберг, — молодой человек театрально вздохнул. — Такой облом! Что, небось какого-нибудь преподавателя с кафедры охмурила?

— Бери выше — декана.

— Ну на меньшее ты и не рассчитывала! — рассмеялся Денис, за что получил тычок в локоть. — Да все, не буду больше лезть на эту территорию, раз уж ты так шифруешься. Расскажи лучше, как там твои. Как Иван Николаевич поживает?

— А что не зайдёшь на кафедру и сам не спросишь? Всего ведь на два этажа ниже.

— Мне кажется, я не настолько близко знаком с твоим дедом, чтоб вот так на кафедру к нему заявиться. Да и тогда бы я выдал тебя с потрохами — он сразу бы узнал про твои прогулы.

— Логично. Ну, все вроде неплохо. Как обычно, я бы сказала. Хотя…

— Что-то случилось? — насторожился Денис.

— Нет, у них все по-старому. Вроде. Я не знаю толком, я съехала давно от них, ещё осенью. И ещё даже ни разу не заходила в гости.

— Даш, ты чего? Что у вас такое случилось?

— Просто надо было съехать. Были на то причины.

— И что?

— Да что ты заладил? Вижусь я иногда с дедом, все нормально. Просто времени нет в гости зайти. Нечего тут драму разыгрывать.

Даша отодвинула от себя опустевшую чашку, недовольно звякнув блюдцем. Уже второй раз за эти полчаса она чувствует укол по больному, только теперь это укол совести. Она знала, что все получилось как-то не по-божески, что ее отъезд выглядел как побег, и что она могла бы и навестить семью за эти полгода, но почему-то встречалась лишь с дедом, и то украдкой. Она сама корила себя за это. Теперь ещё и одногруппник давит на больное… Как будто она сама всего этого не понимает!

Дома ей не хотелось появляться именно из-за мамы. Даша знала, что стоит ей переступить порог, как на неё сразу же налетят, обвинив во всех смертных грехах. А может, и не налетят — ей казалось, что мама обиделась настолько, что теперь просто игнорирует ее существование, старательно делая вид, что не знает ее. Так и что больнее: сразу же устроить концерт с разбором полетов или быть изгоем, пустым местом для родной матери? Даша не хотела это выяснять, поэтому не хотела ехать домой.

До кафедры Юдина уже шла в одиночестве — Денис тактично куда-то ушел, заявив, что ему еще в кое-какой отдел надо заглянуть. Она понимала, что он это сделал, чтобы не продолжать этот неловкий и вымученный разговор, за что была ему премного благодарна.

Через час Даша вышла из университета и потерянно застыла у входа, щурясь на слепящем солнце. В воздухе пахло цветущей черемухой, свободой, предстоящим летом и сопутствующими ему приключениями и отдыхом, столовкой, а еще сигаретами — тянуло дымом из курилки. И если год назад, она бы носом втянула этот воздух, приободрилась и побежала гулять, ни о чем особо не думая, то сегодня она просто осталась стоять, не совсем понимая,