Порочный круг - Розмари Роджерс

Внезапно за окном послышались веселые голоса и смех. Просто немыслимо! Какой идиотский, языческий, древний обычай, запрещавший невесте видеть жениха до той минуты, когда оба встанут перед алтарем!

И Брент к тому же как ни в чем не бывало гоняет мяч с мальчишками (Пэтти, естественно, прилипла к нему так, что не отодрать!). А ей приходится торчать взаперти в этой комнате!

Она с удивлением обнаружила, что стала лучше относиться к Бренту. Ничего не скажешь, он в два счета подружился с ребятишками, так легко и естественно, словно сам имел кучу братьев и сестер. И вообще с детьми он раскрепощался, становился куда человечнее, это сразу заметно.

Ничего странного, что он видит в ней племенную кобылку! Но и эта мысль, надо признать, не так уж невыносима, как десять лет назад. Лайза помогла ей вновь обрести любовь к детям, и теперь Ив будет не хватать этой бедной заброшенной малышки. Но чувства Лайзы были по крайней мере настоящими, искренними и горячими, а Дэвид все время чего-то остерегался, точно опасаясь какой-то ловушки.

В этот момент в дверь постучали, и навязчивые мысли разом вылетели из головы. В комнату вошла мать. О Господи, неужели она собирается потолковать с Ив по душам и открыть ей некоторые интимные подробности супружеской жизни?!

Кажется, вчера они успели все обсудить!

Мать присела на край кровати и протянула Ив чашечку кофе. Еще один непременный ритуал ее детства, но тогда она приносила какао. Ив села и принялась пить кофе, намеренно оттягивая неизбежные расспросы.

— Ив, дорогая, ты правильно поступаешь?

Значит, мать все-таки почувствовала ее колебания. Странно, что через столько лет она все еще способна видеть дочь насквозь.

Ив отставила чашку и сжала материнские плечи.

— Сейчас я волнуюсь точно так же, как любая невеста в день свадьбы. Это… это просто нервы, мамочка. Кстати, как насчет тебя? Вынесешь весь этот хаос? Друг Брента, фотограф, обязательно примчится сюда вместе с кучей репортеров и телевизионщиков.

И, не сдержавшись, брезгливо поморщилась.

— Начнут задавать вопросы, жужжать камерами…

— Если ты выдержишь все это, дорогая, то я и подавно. Просто мне хотелось убедиться, что ты действительно любишь его… и что дело не только в деньгах, понимаешь? Боюсь и подумать… ведь с тех пор как умер отец, тебе приходится содержать всю семью… и поэтому…

Мать густо покраснела, и Ив поняла, как трудно было ей затронуть эту щекотливую тему. Чересчур долго они были в разлуке и лишь изредка говорили по телефону. Мать ни разу не упрекнула Ив за уход из дома, и та только в этот миг осознала, как, должно быть, ей больно и тяжело было видеть, что дочь легко отреклась от тех ценностей, которыми столь дорожили родители.

О мамочка! Противно вспомнить, что когда-то Ив стыдилась своей богобоязненной католической небогатой семьи. Глядя в полные тревоги карие глаза, она глубоко вздохнула и постаралась как можно убедительнее солгать:

— Ну конечно, я люблю его, мама! Да и тебя он успел покорить! Признайся! Ты ведь счастлива, что я выхожу за милого, приличного, красивого молодого человека, верно?

— Разумеется, дорогая! Это огромное счастье, хотя все произошло несколько неожиданно. Я просто хотела во всем убедиться сама, и теперь на душе стало легче. Мне он вправду нравится, Ив. Такой спокойный, вежливый! Никогда бы не подумала, что он к тому же и такой богатый, если бы ты не сказала!

Ив вдруг вспомнила, как яростно проклинал деньги Брент. Привыкнет ли она ко всем этим миллионам?

С трудом, задыхаясь, вырваться из цепкой паутины водорослей, всплыть наверх, к свету, кое-как доползти до нагретого солнцем камня и улечься на него, без сил и памяти…

Что-то вроде «коллективного бессознательного», о котором писал Юнг, предположила Ив. Похоже на полузабытый сон, в котором она полностью и окончательно отрешилась от прежнего привычного существования, навеки рассталась с Дэвидом, бывшим до сих пор ее живительным источником.

И вот теперь Ив проснулась и оказалось, что сон стал неумолимой явью. Она жена другого, соединенная с Брентом Ньюкомом по всем законам Божеским и человеческим. Ее венчание стало величайшим событием в городке за много-много лет. Маленькая церковь была переполнена, и непрерывные вспышки фотокамер озаряли полумрак, а Брент ужасно разозлился, потому что Джерри притащил с собой чуть не всех американских репортеров. Слава Богу, хоть это позади.

Ив, выставленная напоказ всей толпе, ощущала себя марионеткой, моделью, демонстрирующей собственное подвенечное платье. Она и Брент, идеальная пара, словно сошедшая с журнальной обложки, делали все необходимые телодвижения, улыбались налево и направо, словом, все, как в сахариновой мыльной опере, пока оба не предстали перед отцом Килкенни. Тот начал свадебную церемонию, и Ив с Брентом неожиданно оказались отгороженными от остальных невидимой волшебной стеной. Священник объявил их мужем и женой. Ив лишилась своего имени, стала нераздельной половиной супружеской четы, собственностью мужа и вышла из церкви уже как миссис Брент Ньюком — богатая миссис Брент Ньюком.

Ив вспомнила, как бушевал разъяренный отец, когда она сообщила, что собирается поступать в Беркли, сделать первый шаг на пути к блестящей карьере.

— Политика! Протесты! Демонстрации! — именно это тебя влечет, Ив? — рвал и метал бедняга. — Так не воображай, этого не найдешь в городе, где бабы ходят расфуфыренными, дерут носы или, того хуже, — заголяются перед всякой гнусной свиньей…

Скандал случился задолго до того, как очередная вспышка необузданной ярости свела его в могилу. Как бы теперь отец отнесся к Бренту или к их чересчур поспешной свадьбе?

Ив лежала рядом со спящим мужем и вглядывалась в его профиль. Он спит, как младенец, — не повернется, не заворочается, не поморщится, не вздохнет — не то что остальные, обычные люди, хотя бы и Дэвид. В такие минуты сердце разрывалось от невероятной, мучительной любви к нему и желания защитить — Ив чувствовала, что нужна ему так же, как Лайзе, ужасно похожей на старшего брата. Так почему она здесь, подле этого красивого золотоволосого чужака, который мирно спит, насытившись любовными играми? Ив осторожно отодвинулась на самый край кровати, глядя в окно на изогнутые ветви деревьев, раскачивающиеся и поскрипывающие на ветру. Ей отчего-то хотелось заплакать, затрястись от гнева, облегчить душу рыданиями, совсем как в те бессонные ночи, которые она провела в ожидании Дэвида. Но сейчас она не осмеливалась. Не из-за того, что боялась реакции Брента, а из-за глубоко укоренившегося убеждения, некоего внутреннего упрямства, подсказывавших, что Дэвид больше никогда не возникнет в ее жизни. Она тут по своей воле и сама выбрала себе в мужья Брента Ньюкома.

Ив неловко заерзала, пытаясь свернуться калачиком и наконец уснуть, и тут же услышала, что Брент задышал чуть беспокойнее. Черт бы побрал ее старую кровать с провисшей сеткой! Они решили провести первую брачную ночь в ее доме, чтобы отделаться от репортеров, — пришлось звонить в аэропорт, извиняться и заказывать новые билеты на завтрашнее утро.