Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2 - Вадим Булаев

Вместо ответа Сергей положил руку на затылок призрака, пребывавшего сейчас в материальной ипостаси, и прижал его лоб к своему.

— Друг, — жарко дыша прямо в лицо, он впервые обозначил своё истинное отношение к напарнику, — я понимаю, поверь. И помогу.

— Друг... — эхом повторил Антон, ощущая внутри себя непонятную теплоту от этого, казалось бы, простого слова.

А Иванов всё говорил. Зло, бодро:

— Не ссы, прорвёмся! Придумаем тебе подработку. Правильную! Чтобы ни одна гадина упрекнуть не посмела... Эх... раньше бы сказал — уже бы семейство Рокфеллеров на побегушках держали!

Призрак несмело улыбнулся, оценив шутку. Ему было откровенно не по себе. Открываясь Сергею, он втайне, до судорог, боялся, что парень его не поймёт, осудит. Но нет. Друг его понял правильно. И он рядом, не бросает.

— А за бабло это, от оборотня полученное, не переживай, — продолжал обнадёживать Иванов. — Правильно мыслишь. Это я, разбогатев, зажрался. Возьмём своё. По-честному возьмём, что положено брать среди нормальных людей в виде обычной, заработанной, благодарности.

— Или не возьмём, если не за что будет, — поддакнул, улыбаясь всё шире, Швец.

— Или не возьмём, — согласился Сергей со смехом. — Тогда мозги включим, где капусты срубить половчее. В первый раз, что ли? Или мы не в розыске служили и служим?

Шипя пневматикой, подъехал троллейбус, шумно распахнул двери, и инспекторы, в шутку толкая друг друга, весело поспешили в салон.

***

По общему согласию напарники решили перевести рабочий день в рабочий вечер, для чего устроились с удобствами на Серёгиной кухне, чем донельзя перепугали кицунэ. Трезвые, сосредоточенные, деловитые парни беспрестанно пили чай и шелестели полученными от Пауля бумагами. Даже от блинов отказались. Свежих, с начинкой из нежного фарша.

Немного покрутившись около заваленного материалами по самоубийству стола и позаглядывав в разложенные фотокопии протоколов и иных, положенных в данном случае по закону, бумаг, Маша махнула на всё рукой и отправилась спать, предупредив: «Только недолго засиживайтесь, поздно уже».

Её не услышали.

К часу ночи, перелопатив не по одному разу всё содержимое конверта, решили сделать перерыв и подытожить.

Картина получалась незамысловатая. Покойный Юрген, с резковатой для русского уха фамилией Генслер, покончил с собой (в этом не было никакого сомнения — полиция на этот раз весьма дотошно подошла к процессу дознания) в одном из заброшенный гаражей на окраине, выстрелив себе в рот из собственного ружья, оформленного по всем правилам три месяца назад. Предсмертную записку он оставил рядом, придавив камешком. Ни свидетелей, ни очевидцев не нашли. Вещи самоубийцы никуда не пропали — смартфон, документы, ключи от квартиры, бумажник с деньгами и банковскими картами — лежали в карманах, на своих местах.

Обнаружили тело дети из домов неподалёку, болтавшиеся от скуки по городским задворкам в поисках приключений. Они же и вызвали полицию. По заключению патологоанатома — с момента смерти до момента обнаружения прошло три, максимум четыре, дня. Следов насилия на теле не обнаружено.

Всё...

Перешли к осмотру фотографий. Первым шёл, явно увеличенный, снимок из паспорта. Зернистый, без ретуши, чёрно-белый. С листа А4 на инспекторов смотрел худой, мосластый парень с несколько угрюмой, лошадиной физиономией, в которой проглядывало что-то неуловимо-общее с его отцом. Не сразу, но парни смогли найти эту изюминку — упрямство. Именно таким им и показался Пауль при встрече — упорным, волевым, по своему жёстким. Тогда, в парке, они на это за разговорами внимания не обратили, а вот теперь, вспоминая беседу, приходилось признать — крепкий дядька этот оборотень. Такого во врагах лучше не иметь — чревато...

Насмотревшись, перешли к снимкам с места самоубийства. Качество их оказалось так себе — сканкопия, распечатанная на принтере; однако в целом картина случившегося просматривалась вполне чётко.

...Труп дрищеватого парня на полу в искривлённо-неестественной позе. Одежда обычная: куртка, джинсы, кроссовки... Ружьё рядом, стволом к нему... Картонки с циферками, нумерующими расположение вещдоков, разложенные для удобства работы эксперта и следователя... Снимки с разных ракурсов... Задней части черепа у Юргена нет, на фото с левой от тела стороны это видно особенно хорошо...

Получалось, оборотень стрелялся сидя, привалившись спиной к кирпичной, с обвалившейся местами штукатуркой, стене гаража. Полицейские пришли к такому же выводу, подкрепив свои бумаги результатами вскрытия, в которых даже про штамп-отпечаток дульного среза не забыли. Пороховые следы на руках тоже имелись. Исходя из изученных материалов, вывод напрашивался донельзя очевидный — малыш — вервольф сам себя упокоил... Вопрос — зачем?

Подумав, подключили к зарядке звонилку Юргена. Неожиданно повезло — у отошедшего в мир иной оборотня привычка ставить пароль отсутствовала. Покопались в списке звонков.

А вот тут оказалось интересно. Последний раз, судя по датам у телефонных номеров, отображённых на дисплее, покойный пользовался связью около месяца назад. Этот факт сразу породил множество новых вопросов: имелся ли другой номер у самоубийцы, если нет — то где он пропадал всё это время и почему не выходил на связь?

— Молодой пацан, — уверенно обозначил своё отношения к полученным выводам Сергей. — В его годы девочки, клубы, пиво с приятелями — рекой текут. А он словно бирюк какой — ни с кем не общался. Так не бывает. И зачем таскать лишнюю тяжесть, если звонить некому?

— Может, боялся с людьми сходиться? — осторожно предположил Антон.

— Не думаю. Иначе засветился бы в заведении у Ерохи. Там такой гудёж иногда бывает — куда там клубам кислотным...

Призрак спорить не стал, признавая правоту и здравомыслие друга. Записали идею пообщаться со всезнающим белокоборотнем в блокнот, для памяти.

Перебрались в телефонную книгу. Папу, маму и брата отмели сразу в сторону — и так понятно: коды латвийские. Затем, пролистав на удивление короткий перечень контактов, не нашли никого, помеченного как «зайка», «любимая» или «солнышко». Но и это ничего не значило. Может — постоянной подруги не имел, может — Юрген не имел склонности к романтике. В любом случае обзванивать все номера из смартфона самоубийцы было уже поздно, потому, покурив напоследок, расстались до утра.

Швец отправился к Розе, а Иванов с удовольствием завалился спать.

***

Антон припёрся ближе к обеду. Довольный, счастливый, полный энергии. Наскоро попив чаю, он выдал мысль, не дававшую ему покоя уже несколько часов:

— Серёга, а чего мы вокруг да около ходим? Давай Марека попросим найти этого оборотня в Аду. В Раю его точно нет. Пусть узнает, как дело было.

Втайне удивляясь такому простому способу разобраться с самоубийством, Иванов молча достал смартфон и набрал демона.

— Здорово, — привычно-жизнерадостно ответил командировочный. — Жалуйся.