Гроза панцерваффе - Виктор Прудников

В этот период мне приходилось много раз летать на самолете из штаба тыла армии в штаб фронта и обратно. В сложной боевой обстановке тыл армии обеспечил войска всем необходимым для выполнения боевой задачи»[245].

17 марта корпуса Гетмана и Дремова сосредоточились в выжидательном районе. 31-й корпус генерала Григорьева снова забрали из армии для выполнения других задач. Катуков постоянно держал связь с командованием фронта, соседями — командующим 4-й гвардейской танковой армией Д. Д. Лелюшенко, командующим 60-й армией И. Д. Черняховским, с другими частями, приданными армии.

В штабе уточнялись сведения о противнике. Последнюю неделю заместитель Соболева по разведке подполковник В. А. Дубинский не зря гонял У-2 по армиям фронта, собирая информацию о немецких войсках. Выяснилось, что перед фронтом германское командование держит 3 пехотные и 4 танковые дивизии, в том числе 1-ю танковую дивизию СС «Адольф Гитлер», которой командует оберфюрер Виш[246].

О любых изменениях в составе немецких дивизий полковник Соболев постоянно докладывал командарму. Вот как он писал об этом:

«Иду к генералу Катукову доложить последние сведения об обстановке.

— Понастроили фашисты что-либо на берегу Днестра? — таким вопросом встречает Михаил Ефимович.

— Воздушная разведка совершала облеты южного берега реки, отмечены узлы обороны у мостов и переправ, — отвечаю командарму. — На днях…

— Что на днях? — перебивает генерал. — На днях мы будем вот где, — красным карандашом он проводит жирную черту от Збаража к Черновцам. — В наступление перешли и другие фронты. — Катуков проводит красные стрелы в предполагаемых направлениях ударов на юге Украины, упирая острия стрел в Черновцы и Кишинев. — Это, батенька, кумекать надо, что получится с группировкой противника. — Михаил Ефимович на карте обводит овал, включающий Проскуров, Жмеринку, Каменец-Подольский, — схватка предстоит большая»[247].

Наконец ожидание кончилось. 21 марта армия перешла в наступление. Утро выдалось туманным, сырым. После артиллерийской подготовки обработку переднего края противника начала штурмовая авиация 297-й авиационной дивизии. Катуков с волнением следил затем, как мотопехота преодолевала первую линию обороны противника.

В результате стремительного удара образовалась брешь шириной в 10 километров по фронту. В нее хлынули танковые и пехотные соединения. Войска выдерживали высокий темп наступления. За два дня пройдено до 50 километров, освобождено много населенных пунктов. Пробитая брешь в немецкой обороне вскоре была расширена до 60 километров, разорван надвое фронт 4-й немецкой танковой армии.

Весенняя распутица сдерживала наступление армии, тем не менее она продвигалась достаточно быстро. Передовые танковые отряды избегали фронтальных атак опорных пунктов противника, обходили их стороной, осуществляя широкий маневр на поле боя.

Ночью 23 марта командующий фронтом Г. К. Жуков передал радиограмму: «Армия действует хорошо. Продолжайте быстрее выполнять поставленную армии задачу. Не позднее 24 марта выйти на Днестр, с ходу форсировать реку на фронте Устечко, Залещики, исключительно Мельница-Подольская»[248].

Штаб армии почти ежедневно перемещался в какой-нибудь новый населенный пункт. Захватив Копычинцы, передовые бригады развернули наступление на Чертков. Немцы сосредоточили все свои силы на восточной стороне города, а комбриги Горелов и Бабаджанян, отказавшись от лобовой атаки, ударили с севера и северо-востока. Овладев северной частью Черткова, танкисты вышли к реке Серет. Гитлеровцы сопротивлялись, на мосту зажгли цистерну с бензином, надеясь таким образом остановить советские танки. Но и это им не помогло — бочку сбросили в воду, и танк Владимира Бочковского устремился в бой. В 9 часов утра город Чертков был полностью освобожден от оккупантов.

Катуков переместил свой КП в Чертков. Пока его оборудовали, Михаил Ефимович беседовал с жителями освобожденного города. Длинных речей держать было некогда: ждали дела. Все бытовые вопросы он предложил разрешать у военного коменданта.

Г. К. Жуков спешил протолкнуть 1-ю танковую армию за Днестр, напутствуя: «Помните важность стоящих перед вами исторических задач. Обходите противника, окружайте его, не ввязываясь в длительные бои с его арьергардами»[249].

1-я танковая бригада Горелова по приказу командарма прорывалась в район Устечко, чтобы захватить мосты и держать их до подхода главных сил. Но на пути бригада столкнулась с огромной автоколонной — тылами 7-й танковой дивизии и дивизии СС «Адольф Гитлер», двигавшейся к переправе. На большой скорости танки обошли колонну и преградили ей путь отступления. В бою часть машин была уничтожена, другая часть (свыше 1000 единиц) захвачена танкистами[250].

Под ударами 1-й танковой армии немецкие и венгерские части отступали по всему фронту и устремлялись к переправам на Днестре. Туда же пробивались и наши войска. Когда же разведчики подошли к реке в районе Устечко, то увидели печальную картину: один пролет моста длиною 25 метров был взорван. Немцы успели взорвать мост и в Залещиках. Переправляться практически не на чем: из-за распутицы по дороге застряла 3-я понтонно-мостовая бригада.

Катуков приказал командиру 6-го механизированного корпуса Дремову переправляться на подручных средствах. Подручные средства — это плоты, лодки, бочки, доски. На них можно переправить только мотопехоту и легкое вооружение. А как быть с танками и орудиями? Без них плацдарм не захватишь!

Комбриг Бабаджанян отправил в Залещики первую группу разведчиков во главе с младшим лейтенантом С. Я. Устименко. Разведчики отбили у немцев несколько лодок, из бревен и досок сколотили небольшие паромы, поставили на них пулеметы, под огнем противника переправились на противоположный берег, где захватили ряд господствующих высот. К переправе устремился мотобатальон капитана С. Д. Осипова, которому удалось переправить батарею 45-миллиметровых пушек. Батарея с ходу вступила в бой.

Когда Дремов доложил в штаб армии о том, что его части, разгромив немцев, румын и венгров, форсировали Днестр, командующий незамедлительно выехал в район Устечко. Осмотрев разрушенный мост, он дал команду саперам в течение тридцати шести часов восстановить его. Все равно почти двое суток будет потеряно. Но тут у Соболева появилась идея — как ускорить переправу. Разведчики видели в одной деревеньке, занятой немцами, понтонный парк. Решено было отбить хотя бы несколько понтонов.