Слуга его соплейшества - Константин Павлов

Следующим появился полстауровневый Чтец — скромного вида мужичок в серых одеждах. Я настроился на декламацию местной красной шапочки с любого места, но он просто положил Светозарчику руку на лоб и закрыл глаза.

Через десять минут он вздрогнул, выгнулся и захрипел. Я позвал на помощь. Вбежавшие старцы отправили его «выныривать» к алтарю, а сами принялись за Светозарчика всерьёз. Сразу была видна разница в подходе — вскоре койка Светозарчика превратилась в мини-алтарь, а пятеро бородачей в мантиях слаженно выводили закляться такой силы, что плавились пуговицы на рукавах. Я смылся из кельи, подальше от греха.

Не знаю, что у них там шло и как, но через сорок минут кто-то умный решил развязать паладина. Хорошо хоть, сумели уйти, хоть и с некоторыми потерями в одежде и самоуважении. В результате я вместе со всеми держал дверь, пока об неё изнутри с рычанием биля защитник света и справедливости. Что-то Светозарчик стал совсем плох. Или каждый получает такого господина, которого заслуживает?

Что мне нравилось в храме Света, конфликт шёл по спирали, никто не пытался трусливо сбросить задачу вниз или вбок. И с проблемой они боролись всерьёз, хоть и не сразу её приняли.

На помощь вместо профессиональных грузчиков пришли четверо Верховных Жрецов двести пятидесятого уровня. В крутых цепях, посохах и шапках. Мы раздались от дверей, они вошли, и сразу же вышли. Перед ними в облаке света плыл брыкающийся и рычащий Светозарчик. Процессия двинулась обратно, прямиком к главному Алтарю, очищенному от верующих.

И в этот раз я не удержался. Даже вор двухсотого уровня не проник бы без позволения к алтарю. Но кто обратит внимание на ничтожного слугу?

Огромная статуя Богини высилась в зале, с улыбкй сложив в лодочку ладони перед собой. В них мог без труда поместиться человек. Он и поместился. Окутанный сияющей рубашкой, одержимый паладин пытался извиваться и рычать. Очищающие потоки света лились на него, сплетаясь и распадаясь, скользя в теле ослепительными пальцами.

Вскоре у меня заболели глаза и я пожалел, что не взял маску сварщика.

А Жрецы потихоньку смолкали и отступали. Но это было не поражение. Ещё нет. Они просто приняли, что не смогут справиться своими силами.

Но кто сказал, что силы должны быть свои?

Я даже не понял сразу, что они задумали. Их посохи засияли, лучи вонзились в изваяние Богини, а голоса завели песню на странном языке, в котором посреди слов вдруг пропадали звуки, улетая с посохов в прикрытую каменным платьем грудь. Храм затрясся, загудел. Я на всякий случай забился поглубже в щель между стеной и каким-то ящиком.

А потом… Волна силы подхватила и качнула. Жрецы мягко опустились на пол без чувств. Храм заполнял странный свет, будто сложенный из мириадов крохотных светлячков, радостный и живой. От него не было ни укрытий, ни тени. И без толку было жмуриться и закрываться рукой. Он сиял. Он был везде, и я посреди него.

Плюнув на попытки зажмуриться, я осторожно высунулся.

Она явилась сюда, и Ночь отступила навсегда.

Сияющая дама, ослепительно прекрасная и ослепительная просто сама по себе, стояла посреди храма. В лёгком платье с плетёным поясом, и безо всяких корон, которыми были украшены её изваяния по всем королевствам. Что ей людские знаки власти и тщеты?

А на её ладонях покоился Светозарчик, словно ребёнок. И ни сразу я понял, что он действительно покоится, а не рвётся освободиться и бежать.

— Дитя моё, — нежно проговорила богиня, и провела ладонью у Светозарчика над головой, — Вернись из сумрака, в котором заточён!

Это было… странно и прекрасно. Одна ладонь поднялась, и на миг пальцы сверкнули бессчётным множеством сияющих нолей и единиц, она погрузилась в грудь паладина, и бережно, но неотвратимо потащила наружу что-то чёрное.

Целиком это напоминало тёмный намордник.

— Живи по сердцу и не знай тьмы, — медленно сказала Богиня. Прямо у меня на глазах она меняла характеристики, свойства, классы безвольно раскинувшегося тела, словно в мягкой глине. Похоже, я нарвался на ведущего искина локации, рядом с которым деревоадмин был шестёркой по раздаче кофе. Этих богов лучше не злить. Эх, кто бы объяснил мне это раньше? С другой стороны, выбора у меня особого не было.

И вот глаза Светозарчика дрогнули. Я это увидел даже из своего укрытия.

— Богиня, — прошептал он и улыбнулся.

— Спи, дитя, — улыбнулась в ответ она, и от её улыбки у меня на пальцах начали явственно распускаться сотканные из света ромашки. Я забился в угол, яростно отряхиваясь от побочек.

— Выходи, хитрец, — услышал я чуть позже, и мне очень это не понравилось. Захотелось даже обернуться и глянуть, не спешит ли ответить на призыв настоящий герой.

В который раз меня подвела моя незаметность. Оно и понятно. Все персоажи — песчинки для богов. С их высот уже не видна значимость.

Расправив плечи и приняв независимый вид, я вышел из-за укрытия.

— Подойди, — услышал я, и сделал три шага в море света. Что-то очень остерегало меня сейчас поднять взгляд. С детства отучился прямо смотреть на солнце.

— Даже богам видно не всё, но многое, — раскатился надо мной мягким громом, — Я вижу твои отзвуки в подвигах, которые поют не для тебя. Так ли это?

— Такова моя судьба, о великая, — брякнул я в ответ, скромно разглядывая свои башмаки.

— Даже боги не ведают всей судьбы, — отозвался голос расплавленного на солнце мёда, — Посмотри на меня!

Я поднял взгляд. Богиня улыбалась! Светозарчик уже мирно спал на полу. А ко мне плыла огромная рука, способная прихлопнуть за раз стадо мамонтов.

Дурацкая мысль. Но даже она вылетела, когда меня коснулась гигантская ладонь. Стало тепло, уютно и бодро сразу. Экран взорвался системками.

— Для каждого поступка есть цена, — услышал я сквозь золотистую музыку небесных труб, — И ты судишь верно. Как будет? Даже боги не ведают. Но твой питомец нуждается в тебе, герой. Он скован в двух мирах, а я властна только в этом.

— Я услышал, Богиня, — прошептал я, опускаясь на колено.

Огромная ладонь ещё раз прошлась по моим волосам.

А потом всё исчезло. Как не бывало.

— Мы очень рады, Алексей, что у вас получилось решить эту… проблему.

Ровный голос, приятная улыбка, выверенные движения и застывшее лицо с красными пятнами на скулах. Она очень хочет, чтобы я поверил. Почему?

Я смущённо опускаю взгляд и давлю желание почесать на сгибе руку. После игрового геля она почему-то зудит в локтевой выемке. Но чесаться при такой торжественной речи…

— Сначала мы считали этот… — она вспоминает выученную шпаргалку или слушает голос в голове, — Сбой? Частью игрового процесса. И только вы догадались, что речь идёт о нарушении и сумели его устранить. Проявили внимание, наблюдательность, инициативу. Нам очень повезло, что вы оказались рядом с Денисом.