Твое нежное слово - Кэрин Монк

Камелия лежала на воде, едва дыша. Река мягко покачивала ее. Камелия прислушалась, но все было тихо. Смешавшись, она перевернулась, чтобы плыть к Заребу. И услышала рык льва.

– Что это, Тиша? – Когда Камелия в мокрой сорочке и панталонах выбралась из реки, Зареб подал ей полотенце, на его лице читалась глубокая озабоченность. – Тебя что-то напугало?

– Мне нужно осмотреть камень. – Она торопливо замоталась в полотенце и сунула ноги в туфли.

– Уже поздно, Тиша, – возразил Зареб. – Посмотришь утром. Камень никуда не денется.

– Мне нужно увидеть его сейчас, Зареб.

– По крайней мере, вытрись и переоденься в сухую одежду, Тиша. Я никуда не пойду, пока ты этого не сделаешь. – Он отвернулся, давая ей возможность одеться.

И в замешательстве покачал головой, когда Оскар и Харриет заверещали, сообщая, что Камелия ушла без него.

– Проснись, Саймон!

Саймон разлепил сонные глаза и нахмурился.

– Почему каждый считает своим долгом разбудить меня?

– Мы копали в неправильном месте, – сообщила ему Камелия.

– Замечательно. Расскажете мне об этом завтра. – Закрыв глаза, он уронил голову на подушку.

– Мы копали в неправильном месте, Саймон! Разве тебя это не интересует?

– Единственное, что меня сейчас интересует, – это возможность хоть немного поспать.

– Успеешь еще за свою жизнь выспаться. – Схватив Саймона за плечи, Камелия грубо тряхнула его. – Проснись!

Повернувшись на спину, Саймон посмотрел на Камелию.

– Если ты так собираешься будить меня по утрам, то наша жизнь будет довольно трудной.

– Мне нужно, чтобы ты выслушал меня.

– Прекрасно. Я слушаю.

– Ты уже достаточно проснулся, чтобы понять, что я говорю?

– Достаточно, чтобы понять, что, если я не уделю тебе внимания, ты будешь продолжать трясти меня. Этого хватит.

– Мы копали в неправильном месте, Саймон.

– Ты все время это твердишь. Ты все-таки веришь, что могила существует?

– Конечно, существует!

– Подожди. У тебя есть предположение, где она находится?

– Я не уверена. Я надеялась, что ты поможешь мне разгадать эту загадку. Ты в этом специалист.

– В чем?

– Ну… в странном мышлении.

– Ты пытаешься оскорбить меня, чтобы я тебе помог?

– Я не пытаюсь тебя оскорбить, – уверила его Камелия. – Я и раньше тебе говорила, что ты смотришь на мир не так, как другие. Там, где большинство людей видят границы, ты видишь возможности. Именно поэтому ты блестящий изобретатель.

– Если бы я был блестящим, то сделал бы насос, который не свалился бы в эту гигантскую грязную лужу, – сухо заметил Саймон. – Или по крайней мере придумал какой-нибудь выход, когда насос сломался так, что и не починить. Вот это было бы действиями блестящего стратега, кем я, очевидно, не являюсь.

– Ты не можешь предусмотреть каждую мелочь.

– Я бы сказал, что развалившийся на куски паровой двигатель довольно крупная вещь.

– Да забудь ты о паровом двигателе, Саймон! – Рассердившись, Камелия направилась к выходу из палатки. – Ты идешь или нет?

– Это как сказать. Ты действительно считаешь меня блестящим?

– Да. Невероятно. А теперь идем! – Она резко откинула полог палатки и растворилась в темноте.

Вздыхая, Саймон поднялся с кровати и устало натянул ботинки.

– …если посмотреть на льва, то сцену можно толковать по-разному, – горячо продолжала Камелия, указывая на фигуру льва на камне, который Зареб освещал фонарем. – Лев может напасть на антилопу или на одного из воинов. Это означает, что он символизирует опасность. Но возможно, что именно лев в опасности, потому что его могут растоптать антилопы или застрелить воины. А может быть, это вообще не лев, а шаман, который принял его облик. Значит, никакая опасность ему не грозит, поскольку считается, что шаманы сильнее животного, чей облик приняли. Но если это так, тогда почему он здесь?

Саймон зевнул.

Камелия сердито взглянула на него.

– Ты внимательно смотришь?

– Как ни странно, да. И это несмотря на тот факт, что меня среди ночи вытащили из кровати после шестнадцати часов работы над двигателем. Думаю, я заслуживаю некоторой снисходительности к моей зевоте.

– Как ты думаешь, что это значит?

– Это означает, что мне нужно выспаться.

– Я не об этом, что значит рисунок на камне?

Саймон вздохнул:

– Я правда не знаю, Камелия. В археологии ты специалист, а не я. Не понимаю, зачем тебе было нужно тащить меня сюда и в темноте обсуждать значение рисунка. Разве нельзя было подождать до утра?

– Нет.

– Почему?

– Потому что на рисунке изображены звезды. – Она указала на поблекшие желтые звезды над антилопами и воинами. – Я долгие годы смотрела на них и, как и мой отец, считала, что звезды – это мифический элемент живописи. Но теперь я думаю, что отец был не прав. Звезды не символизируют дух шамана или животных. Я думаю, что звезды – своего рода карта, указывающая, где могила.

– Каким образом?

– Не знаю, – призналась Камелия. – Именно поэтому; я и хотела, чтобы ты посмотрел рисунок. Мы с Заребом больше часа изучали его, прежде чем я отправилась будить тебя. Мы не могли разобраться в том, что означают звезды.

– Они могут ничего не значить.

– Нет, они – указатель, – настаивала Камелия. – Я в этом уверена.

– Что заставило тебя вдруг в это поверить? – Камелия замялась. Она не думала, что сейчас подходящее время рассказывать Саймону о странном шепоте. – Я просто чувствую это, как чувствовала на судне, что мы подошли к берегам Африки. Ты как-то сказал мне, что порой интуиция – единственное, чему можно доверять. Саймон повернулся к Заребу:

– А вы что думаете?

– Я думаю, что сегодня ночью Тиша слышала голос Пумулани, – серьезно ответил Зареб. – Может быть, Могила королей наконец позволит найти себя.

– Тогда почему бы ей не сделать это яснее, вместо всех этих недомолвок о звездах, львах и шаманах?

– У Пумулани есть собственные причины хранить тайну. И когда она наконец откроется, на это тоже будут свои причины. Нам не дано это понять.

Саймон вздохнул. Поскольку Камелия не отпустит его обратно в постель, придется попытаться разобраться, о чем идет речь.

– Хорошо, – начал он, сосредоточив внимание на огромном камне. – Здесь лев, потом антилопа, а тут воины, которые, на мой взгляд, слишком тощие. Наверху россыпь звезд. Сейчас посчитаю… четыре, пять, шесть.