Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана - Виктор Павлович Точинов

Майор взял бутылку в руки, повертел. И покачал головой.

— Нет, даже самым крупным макрелям и тунцам, что рыбаки доставляют в Малькольм-Касл, эту бутылку не проглотить, застрянет в глотке. Может быть, заменим ее на маленькую, полупинтовую?

— И опустим ее в море, и будем выжидать несколько лет, пока она покроется слоем отложений? Пусть бутылку проглотит акула, черт побери! У вас там ловят акул?

— Крайне редко. Раз в несколько лет они запутываются в рыбачьих сетях. Раньше покроется отложениями маленькая бутылка, чем подвернется удобный случай.

Помолчали, поразмышляли.

— В идее с использованием акулы есть здравое зерно, — сказал наконец майор. — Мне кажется, я знаю, как всё проделать… Но в наш план придется частично посвятить еще одного человека, иначе не справиться.

Паганель попытался узнать подробности задуманного майором, но тот отказался отвечать. Сказал, что должен сначала переговорить с одним моряком, гораздо лучше разбирающимся в акульей теме.

Перед самым уходом майора, уже распрощавшись с ним, географ вдруг хлопнул себя по лбу.

— Совсем забыл! Скажите, дорогой майор, вы сейчас можете, имеете право назвать мне истинные цели экспедиции Гранта?

— Ну-у-у… Я и сам их не очень представляю. Интересовался я тогда другим: теми, кто проявляет интерес к экспедиции, а проявлять не должен. Возможно, даже вы знаете больше из донесений Айртона.

— Нет, ничего важного он сообщить не успел. Но один момент вызывает интерес. Вот какой: Грант арендовал в порту Кальяо водолазный колокол.

— И отплыл с ним на борту?

— Нет, по словам капитана, колокол был нужен для поиска повреждений наружной обшивки. Айртона это удивило, ни течи, ни других признаков повреждений на «Британии» не было. Через три дня колокол вернули владельцам.

— Раз вернули, значит к исчезновению Гранта он отношения не имеет, — сказал майор равнодушно. — Возможно, капитан уронил за борт золотые часы и решил поискать их на дне.

Позже Мак-Наббс понял, что зря отнесся к информации о водолазном колоколе без должного внимания. Как ни странно, именно колокол стал косвенной, но весомой причиной того, что произошло с Гарри Грантом.

Мэри Грант, едва услышав от леди Элен о трех найденных в бутылке записках, немедленно пожелала на них взглянуть.

«— Но я хотела бы видеть почерк отца!

— Что ж, быть может, завтра лорд Гленарван возвратится домой. Имея в руках столь неоспоримый документ, он решил представить его в Адмиралтейство и добиться немедленной отправки судна на поиски капитана Гранта».

Гленарван вернулся, но почерк отца Мэри не увидела. Три оригинальных документа попросту исчезли из дальнейшего повествования. Путеводной нитью для розысков служит теперь сводный документ, написанный рукой Гленарвана.

Куда подевались оригиналы? Скорее всего, они остались в Лондоне, отправились в архив Адмиралтейства. В любом случае Мэри Грант их в руках не держала и опознать (или не опознать) почерк отца не смогла.

Доказательство того факта, что документ составлен очень хитро, специально написан так, чтобы истолковать его можно было множеством способов, — окончательный и полный вариант текста, сообщенный в финале капитаном Грантом (у него, как мы увидим далее, было достаточно времени, чтобы выучить наизусть сочиненный Паганелем документ).

Вот этот текст:

«27 июня 1862 года трехмачтовое судно "Британия", из Глазго, потерпело крушение в тысяча пятистах лье от Патагонии, в Южном полушарии. Два матроса и капитан Грант добрались до острова Табор. Там, постоянно терпя жестокие лишения, они бросили этот документ под 153º долготы и 37º11' широты. Окажите им помощь, или они погибнут».

В документе режет глаз его избыточность. Вот зачем тут приплетена Патагония, а? До нее полторы тысячи лье. Это, на минуточку, шесть тысяч километров. Давайте тогда и расстояние до Англии укажем, что уж мелочиться. Ликбез для тех, кто найдет бутылку.

Ни малейшего основания вставлять в текст Патагонию потерпевшие крушение на «Британии» не имели. Имел такие основания Паганель, у которого были дела в Патагонии.

То же самое с Южным полушарием. Зачем оно здесь? Укажи, как принято у моряков, «37º11' ю. ш.», и всем всё будет понятно. Но нет, без Южного полушария никак, в нем есть корень «austral», а после Патагонии надо заманить Гленарвана в Австралию.

По большому счету, координаты вообще не нужны. Достаточно названия острова. Найти его на карте и посмотреть координаты дело недолгое.

А теперь вспомним, как бутылка с тремя листками очутилась на столе в кают-компании «Дункана». Восстановим всю последовательность событий.

Действие первое: акула поймана, лежит на палубе. Ее готовятся потрошить. Леди Элен сразу же уходит, а капитан Манглс, лорд Гленарван и майор стоят в отдалении и во вскрытое акулье брюхо не заглядывают. И не видят то бесформенное, липкое и слизистое нечто, что обнаружилось в желудке рыбы-молот. Матросы не понимают, что это, гадают. Лишь Том Остин опознал (на ощупь, очевидно, раз уж остальные визуально не смогли определить) и заявил: никак бутылка… точно, бутылка!

«— Сейчас мы узнаем это, — промолвил Гленарван. — Ну, как дела, Том?

— Вот, сэр, — ответил помощник капитана, показывая какой-то бесформенный предмет, который он с трудом извлек из желудка акулы».

Что там было на самом деле? Да что угодно, кусок пищи полупереваренный. Том Остин получает приказание привести находку в пригодный для изучения вид, и джентльмены удаляются с палубы.

Занавес.

Действие второе: кают-компания, и на столе уже не «бесформенный предмет», а вполне опознаваемая бутылка, покрытая коркой отложений.

Процесс превращения «бесформенного предмета» в бутылку остался за кадром. Кто занимался очисткой находки от слизи? Сам Остин? Или не стал пачкать руки и перепоручил это дело особо доверенному матросу? Хотя о чем мы, он только что без малейшей брезгливости копался в акульем брюхе…

Вопрос: а если бы джентльмены не ушли с палубы столь вовремя?