Каратист: полный контакт. Том 1 - Алим Тыналин

Черных резко опустил ногу. Отступил назад. Лицо сморщила гримаса боли.

— Ваза-ари, — заметил рефери. Судьи согласно кивнули.

Так, вот где твое слабое место. Слабое звено. Если так, ты у меня в руках. Я устрою твоим коленям жестокие репрессии.

Черных стоит, едва опираясь на правую ногу. Неужели я повредил ее? Своим ударом. Ну-ка, проверим.

Теперь уже я иду вперед. Противник жмется на своей стороне площадки. Робкий такой. Беспомощный.

Я имитирую удар мае гери. В корпус. Черных чуть уклоняется.

И тогда я бью левой ногой. Лоукик. Гедан маваши гери. С внутренней стороны.

С разворотом. Как в тайском боксе. Вкладываю в удар как можно больше силы.

Противник не удержался. Валится на пол. Как сломанный дуб. Корчится, лежа, от боли. Держится за ногу. И не может подняться.

— Иппон! — провозгласил рефери.

И снова судьи не возражают.

Ну, наконец-то. Я поднимаю руку. Победа!

Сначала начинают орать мои друзья по клубу. Потом Щепкин. А потом и Настя. Зрители тоже кричат и хлопают.

Я жду, пока Черных поднимется. Он что-то ворочается. Подхожу, протягиваю руку.

— Давай, помогу.

Но вредный соперник бьет по ладони. Морщится.

— Уйди. Сам встану.

Ладно. Раз ты такой гордый. Вставай сам.

Черных поднимается. Правда, ноги у него подгибаются. Дрожат. Как бы опять не свалился.

Мы делаем поклоны. Я все равно быстрее. А вот Черных явно не торопится. Он сильно прихрамывает, когда уходит с площадки.

Э, приятель, тебе надо проверить ногу. Я тебе туда хорошенько зарядил. От души.

Щепкин обнимает меня. Ну что же, это заслуга учителя. В первую очередь. Я же выступал под его флагом. Прославил его клуб.

— Молодец, Витя! Какой ты молодец!

Смелов, Бурный, Крылов, Харитонов, все подходят и поздравляют меня. Жмут руку, хлопают по спине. Искренне рады.

А вот и Рома. Тоже здесь. Синяки уже побледнели. Скоро пройдут. Он тоже поздравляет меня.

— Да ты просто зверь, Витя! — говорит он. — А мы ведь еще недавно и не знали про карате!

Ого, даже Гусев пришел. Он грозит мне пальцем:

— Я так и знал, что ты победишь! — но обнять себя не дает. — Не подходи ко мне. Опять ребра сломаешь.

Неизвестно откуда, выскакивает Настя. Она безумно рада. Целует меня, бросается на шею. Виснет на мне.

От девушки пахнет сладким парфюмом. Ммм, как вкусно.

Хочется целовать ее при всех, не отрываясь. Зарыться в волосы. Не исключено, что я так и сделаю. Сегодня вечером.

Скоро шум утихает. Церемония награждения. Главный судья, организаторы, все говорят небольшие речи. Поздравляют участников. Обещают провести всесоюзный чемпионат. Потом выйти на международный уровень.

У них грандиозные планы. Посмотрим, получится ли.

Я стою с другими участниками. Жду. По итогам турнира я завоевал две награды. В тамэсивари и кумитэ. Первое место. Золотая медаль. И диплом.

Главный судья вешает мне медаль на шею. Это суровый плечистый дядька. Он смотрит на мой пояс.

— Чтобы на следующей неделе сдал на девятый кю, понял? — вполголоса говорит он. — А то все спрашивают. Что это за белый пояс такой? Который всем задницу порвал.

Я киваю. Регалии меня не очень волнуют. Но раз надо, то сдам.

После соревнований мы идем по улице всей толпой.

Погода ясная. Солнце заливает тротуары лучами. Все еще жарко. Хотя вдали на небе тучки. Грозят скоро непогодой и бурей.

Щепкин срочно укатил куда-то по делам. Что-то там, связанное с федерацией карате. Он хочет создать ее вместе с другими тренерами.

— Ну что, куда пойдем праздновать? — спрашивает Крылов. — Я знаю одну отличную закусочную. Там все студенты сидят. Шашлыки просто отпад. Пальчики оближешь.

Может быть, и так. Но это идет вразрез с моими намерениями. Там, в лесу, я дал себе слово неустанно шлифовать свои навыки. А не наполнять брюхо алкоголем.

Такие празднества затупляют ум. Настраивают на безделье. И на бахвальство. А там уже недалеко до поражений.

Поэтому я качаю головой. Настя идет рядом со мной. Я держу ее за талию.

— Никаких пьянок. Никаких гулянок. Это всего-навсего городской турнир. Нечего тут праздновать.

Смелов качает головой. Он так и не понял. Меня до конца.

— Чудак ты все-таки, Витька. Как же не праздновать? За три месяца на такую высоту вскарабакался. Надо отметить.

Бурный кивнул. Он тоже хочет посидеть. Всем вместе.

— Мой дядя, когда играл на гитаре, говорил, что надо ослаблять струны. Нельзя все время держать их натянутыми. Иначе лопнут.

Метафора понятна. Довольно убедительно. Но я знаю, что если ослабить струны слишком сильно, то потом трудно натянуть. И гитара будет фальшивить.

С другой стороны, это мои друзья. Хотят искренне поздравить меня. Почему я должен быть букой? Я уже больше не в лесу.

— Хорошо, пошли, — сказал я. — Только недолго. Мы с Настей уйдем пораньше.

Все радостно кричат и веселятся. Подружки Насти с удовольствием составили нам компанию. Мы идем в кафешку. Пропивать последние студенческие деньги.

Вечер проходит весело. Правда, потом Смелов, сидевший рядом со мной, тихонько говорит мне:

— Витя, эти козлы из другого клуба. Они хотят устроить турнир. Между нами. Без правил. Между самыми сильными бойцами. Ты будешь участвовать?

Настя услышала. Ничего не сказала. Но напряглась.

Я кивнул.

— Конечно, я в деле. Потом решим насчет даты. И места.

А перед тем, как мы ушли, ко мне приблизился Рома. Лицо встревоженное. Что-то он весь вечер сидел тихий. Словно пришибленный.

— Тебя Нокин опять ищет, — сказал он. — Хочет все решить. Он всех своих псов собрал. Если не придешь, меня на больничку отправит.

Настя опять услышала. Но ничего не сказала. Я тоже кивнул.

— Встретимся. Мы с ним встретимся. Скажешь время.

Когда мы ушли, Настя сначала молчала. А потом сказала:

— Поехали опять на дачу. Ко мне. Я хочу, чтобы ты всю ночь был со мной. Не хочу тебя отпускать.

Время еще есть. Вечер только наступил. До темноты достаточно времени. Занятия начинаются на следующей неделе. Посему бы не проехаться?

И я согласился. А кто же откажется? Как раз, сделаю там завтра тренировку. Здесь, в городе, все равно как-то не то. И не так.

По дороге в метро зашли в магазин. Взяли продуктов. Потом в подземку. Электричка. Доехали до станции. Перешли через лес.

Солнце только начало садиться. Еще светло.

Мы вышли из леса на дорогу. Народу нет. Вообще ни души.

Только сделали пару шагов, как из-за