Охота на Зверя - Ульяна Соболева

– Мне жаль, что тебе пришлось страдать вдвойне. Но я, к сожалению, не могу тебе помочь справиться ни с одной из твоих проблем…А точнее, не хочу.

***

Упрямая. Решительная и упрямая. И её хочется одновременно целовать, до боли кусая губы, и в то же время придушить за дерзость эту.

Усмехнулся, сложив руки на груди, и слушая, как её сердце на новый круг пошло.

– Я вполне способен справиться со своими проблемами сам.

Замолчал, глядя, как меняется цвет её глаз, как сужается зрачок.

– Но только когда ты рядом. Просто рядом. В нашем доме. Иначе…без тебя всё просто не имеет смысла.

***

Он не должен этого говорить. Я не понимаю, зачем он это говорит.

Но Ник умен и отличный манипулятор. Всегда был. Как со мной, так и до меня. Скорей всего, считает, что я хочу это услышать. И, Боже, я хотела! Невыносимо хотела ему верить, не сомневаться. Но видела в каждом слове подвох…игру. И я так и не смогла понять, какую.

– Тогда к твоим проблемам добавилась еще одна – я не хочу быть с тобой рядом. Я приняла решение, что с этим фарсом пора завязывать. Было вкусно, но у меня свело зубы от оскомины. – теперь уже темнел его взгляд в ответ.

Да, у меня был хороший учитель в словесных битвах, Ник. Ты сам. В прошлом. И опять это осознание, что он не виноват. Я могу сколько угодно бить его словами, но за что? За то, что он другой? Как же хочется одновременно и обнять его за шею рывком, пряча лицо у него на груди, вдыхая запах его тела, виски, сигар, пота. Всего что является им. Обнять и погрузиться обратно в сладкую иллюзию счастья. И в то же время на коленях умолять не трогать мою душу больше.

– В этом нет твоей вины. Это лишь мое решение. Поэтому я рада, что ты здесь, и можем это спокойно обсудить. Хочешь, спустимся в кабинет? У Фэй точно есть виски.

***

Бьёт точечными ударами, подолгу не прицеливаясь, но в то же время настолько метко, что становится понятно – изучала не один год эту свою мишень. Меня. Намеренно сильно, да, малыш? Чтобы вот так взвивалась внутри злость на пару с желанием заставить тебя замолчать.

Пожимаю плечами, глядя, как стискивает тонкие пальчики. Рукава черного платья плотно облегают её руки. Такая хрупкая сейчас. Но далеко не слабая. И она чувствует свою силу, давая ощутить её и мне. И я…дьявол, что-то внутри противится тому, чтобы показать ей, ЧТО означает вся её сила перед яростью нейтрала. Да, я уже знал, что я такое. Она мне рассказала, как и многое другое из моей прошлой жизни.

Теперь я и сам боялся изменений после гребаного апгрейда, я еще не до конца понимал, что это за дрянь и на что еще способен помимо манипуляции сознанием и телепортации. Пробовать пока не хотелось или не было необходимости. Но я уверен, что во мне скрыто до хрена сюрпризов похлеще, чем в пресловутом ящике Пандоры.

– Нет, спасибо, малыш. Я тоже вчера до оскомины на зубах напробовался виски. Было вкусно, но я захотел кое-что получше него.

Шаг навстречу, и между нами сантиметры расстояния. Под её протестующим взглядом, провести пальцами по скрытым тканью плечам, не отрывая взгляда от сочных губ. Свои сводить начинает от желания впиться в них, ощутить их вкус…нет, свой напомнить ей. Вот только сдерживает то, что знаю, это оттолкнет еще больше.

– Чёрное?– вздернул бровь, продолжая ласкать кожу под платьем, ощущая, как обжигает пальцы даже через ткань, – Говоря о том, что люблю, когда ты в черном, я имел в виду, нижнее белье, малыш.

***

Только не это. Не прикосновения. Только не тело. Оно еще не умеет слушаться меня. Оно и не умело никогда. Самый грязный и бесчестный предатель на моей войне. Все же стоило уехать дальше. Так, чтоб не нашел и послал все к дьяволу сам. Все что угодно.

Но все же я хотела его злости. Чтобы пошатнулось это проклятое равновесие, чтобы исчез этот вкрадчивый голос, полный ласки, так похожий на ТОТ, и чтобы он показал мне себя настоящего. Чтобы развернулся и ушел. Ведь невозможно так долго играть…Возможно. Конечно, возможно. Для него нет ничего невозможного, если Ник этого хочет. А он хочет? И зачем?

Проводит пальцами по моим плечам, и я невольно слежу за их осторожным движением. Всегда до безумия любила его пальцы…они сводили меня с ума. Смотрю на них и погружаюсь в самые грязные фантазии, от которых плывет взгляд и тянет низ живота. Погружаюсь в самые чистые и такие простые желания касаться их в невыносимой ласке. Проводить по рваным и уродливым шрамам дрожащими губами.

Его пальцы. Такие длинные, нервные с выступающими костяшками на фалангах. С поблескивающим обручальным перстнем на безымянном. Я знала, какое дикое наслаждение и какую сладкую боль они умеют дарить, погружаясь глубоко в мое тело, заставляя орать и извиваться от каждого толчка. Как смотрятся на моей белой коже контрастом и оставляют на ней отметины голода и страсти. От одной мысли об этом стало трудно дышать…и вызвало еще одну волну ненависти…и снова к себе. Безвольная, слабая, бесхребетная дура, которая готова простить все за унизительную ласку…от рук, которые так привыкла любить и жаждать, от рук, которым привыкла доверять и искать в них утешение. И за это я себя презирала с яростной силой. И его…за то, что вызывает эти эмоции. Болит во мне, не прекращая, с ума сводит только звуком своего голоса, от которого все тело наэлектризовывается, невольно отзываясь на малейшее изменение в интонации. Чутко анализируя перемены, впитывая их, трепеща от каждой новой ноты, выискивая то, чего там нет. Потому что так хотела поверить. Так отчаянно хотела все вернуть обратно. Но замок уже разрушен. Зачем строить его заново, чтобы потом задохнуться под его руинами?

Злость на нас обоих, как запрогнозированный ураган, приближалась ко мне с ошеломительной скоростью. И я понимала, что в этом нет его вины, и все же уже не могла остановить адскую стихию разрушения и саморазрушения.

Осторожно сняла его руку с плеча и опустила вниз тут же, отнимая свою, чтобы избавиться от искушения сплести наши пальцы и в изнеможении сжать. Чтобы со стоном не уткнуться лицом ему в грудь и не разрыдаться.

– Мне положено носить траур. – ответила очень тихо, понимая, что сейчас вбиваю между нами колья с колючей проволокой, о которую сама же и ранюсь, обдирая ладони до костей, отталкивая его от себя и давая понять, что он мне не нужен, – Мой муж умер три месяца назад. – отошла от окна и направилась к двери, – Нам нужно обсудить много важных вещей, Ник. Лучше это сделать в кабинете. Тем более, время драгоценно. Как твое, так и мое.

Не дожидаясь его согласия, распахнула дверь и пошла к лестнице. От разрыва контакта почувствовала неестественное облегчение. Так намного лучше. Не позволять приблизиться. Так можно выдержать эту агонию.

Сучка. На этот раз ударила так сильно, что я вздрогнул, будто все пять пальцев на щеке своей ощутил. Остановился, пытаясь выровнять дыхание, сцепив зубы, чтобы подавить рычание, рвущееся из груди. Про себя медленно до десяти. Но ни хрена…ни хренааа! Кинулся за ней и, на самой нижней ступени поймав, притянул к себе, шипя сквозь зубы.