Рабыня Гора - Джон Норман

— Прошу тебя, хозяин! — рыдала я.

— Так пусть колючки ее разденут! — решил он.

— Нет! — закричала я.

И меня поволокли на веревках в самую гущу ощерившихся шипами зарослей. Я кричала, молила о пощаде, но тщетно. Острые иглы разрывали одежду, терзали тело. Меня безжалостно тащили вперед. Мотая головой из стороны в сторону, я заходилась в крике. Зажмурилась, чтобы не выкололо глаза.

Стонала: «Прошу вас, хозяева!» Но никто не соблаговолил смилостивиться надо мною. Из зарослей меня вытащили израненной, изрезанной, окровавленной. Теперь рабыня-землянка нагая.

Меня подстегнули веревкой, и мы снова двинулись в путь. С песней мучители вели меня к месту пира, на поросшую травой полянку у ручья.

Там, подтащив к дереву, снова нещадно били. Прижавшись к шершавой коре залитой слезами щекой, содрогаясь от каждого удара, я гадала: что же я им такое сделала, что они так ко мне жестоки?

Потом навзничь опрокинули на траву, потянув за веревки, широко раскинули мне ноги. Надо мной встал Брен Лурт. Глянул сверху вниз.

Вот в чем дело! Я, рабыня, ускользнула от них тогда, во время охоты. Обставила их. Перехитрила. Теперь такой хитрой я себе уже не казалась. Теперь за мою хитрость приходится платить. Мне, рабыне, тягаться со свободным мужчиной! Какое безрассудство! Или не знала, что в один прекрасный день могу оказаться в его власти?

Я закричала. Первым был Брен Лурт.

— Выходи, Турнус! — прокричал Брен Лурт. — Посмотри, что я тебе принес!

Вся перепачканная, со связанными за спиной руками я покоилась на руках у Брена Лурта. Голая, покрытая грязью и запекшейся кровью. С шеи к его рукам свисала веревка. Щеки вымазаны. Холодно, все болит — сколько было побоев и надругательств! Кажется, я почти впала в шок. Плакать уже не могла. Лишь искра чувств осталась во мне — страх перед свободными мужчинами. Я, рабыня, взяла над ними верх в их жестокой игре. Теперь мне преподали урок. Никогда в жизни больше не стану и пробовать их одолеть. Они — хозяева. Я — рабыня.

— Выходи, Турнус! — кричал Брен Лурт. — Смотри, что я тебе принес!

Словно подчеркивая свои слова, он дернул привязанную к моей шее веревку. Голова моя качнулась и вновь опустилась. Плечи бессильно подрагивали.

— Выходи, Турнус!

И вот я уже лежу в пыли перед хижиной Турнуса.

Уже стемнело. Вокруг стояли мужчины с факелами: восемь приятелей Брена Лурта, кое-кто из сельчан. Свободные мужчины, женщины, даже рабыни, которых еще не загнали на ночь в клетки. И Ремешок здесь, и Турнепс, и Верров Хвост, и Редис. Медине хотелось, чтобы они видели, что происходит Из детей — никого. Впереди, левой рукой опираясь на палку, правой держа привязанную к моей шее веревку, стоит Брен Лурт. Рядом — восемь его прихлебателей, тоже с палками. Вокруг — селяне и рабыни. Взгляды прикованы к входу в хижину Турнуса. Вот появилась Медина, начала спускаться по лесенке. Хижина Турнуса — почти в центре поселка, у пятачка. В прохладном ночном воздухе плыл запах слинов. Зябко.

Моя спина и ноги сплошь покрыты рубцами от ударов веревкой. Ноет низ живота.

Стоя у подножия лестницы, Мелина тоже повернулась к двери.

Брен Лурт, гордый, сильный, с видом триумфатора сжимает в руке привязанную к шее распростертой у его ног женщины веревку. В другой руке — палка футов шесть длиной, два-три дюйма толщиной. «Я буду первым в Табучьем Броде», — сказал он мне однажды. И еще: «Когда я стану первым, Мелина отдаст мне тебя».

— Выходи, Турнус, — позвала, стоя у лестницы, Мелина. Дверной проем темен и пуст.

Толпа не сводила с него глаз.

Турнус не появлялся.

Тишина. Лишь факелы чуть потрескивают. Я лежу на земле. Руки за спиной схвачены веревкой.

Откуда-то из-за хижин, со стороны клеток, доносится визг слинов.

И вот толпа затаила дыхание. В дверях хижины стоял Турнус.

— Здравствуй, Турнус! — приветствовал его Брен Лурт.

— Здравствуй, Брен Лурт, — отозвался Турнус.

Обутая в тяжелую сандалию нога Брена Лурта ткнулась мне в живот. Я вскрикнула от боли.

— На колени, рабыня! — приказал Брен Лурт.

Кое-как поднявшись, я встала на колени. Намотав на руку провисшую веревку, он подтянул мою голову к своему бедру. В глазах у меня помутилось и просветлело опять. Стоя на верхней ^ступени, на меня внимательно смотрел Турнус.

Молодежь Табучьего Брода на славу позабавилась с земной девушкой, что некогда звалась Джуди Торнтон, — ныне бесправной рабыней Гора по имени Дина.

Под взглядом хозяина я понурилась. Но быть столь почтительной мне не позволили. Зажатая в кулаке Брена Лурта веревка натянулась, слева впился в подбородок узел, я подняла голову.

Я должна предстать перед Турнусом во всей красе.

— У меня есть кое-что для тебя, — сообщил Турнусу Брен Лурт.

— Вижу, — проронил Турнус.

— Горячая бабенка, — продолжал Брен Лурт, — очень аппетитная.

— Это мне известно, — проговорил Турнус.

— Теперь она на коленях у моих ног.

— Вижу, Брен Лурт, — сказал Турнус.

Мгновенно отбросив веревку, Брен Лурт ударом ноги отшвырнул меня в сторону. Я растянулась в пыли, повернулась на бок, чтобы ничего не пропустить.

Брен Лурт стоял, сжимая палку обеими руками: правой посередине, левой — дюймов на восемнадцать ниже. Но Турнус не двигался.

В толпе никто не шелохнулся. Чуть слышно потрескивали факелы.

На какое-то мгновение Брен Лурт, казалось, растерялся. Замешкался, переводя взгляд с одного своего приятеля на другого.

Потом снова повернулся к Турнусу — а тот, не говоря ни слова, стоял на верхней ступеньке лестницы, у входа в хижину, футов на шесть-семь возвышаясь над толпой.

— Я надругался над твоей рабыней, — сказал Брен Лурт.

— Рабыни для того и предназначены, — ответил Турнус.

— Мы с ней хорошо позабавились! — Брен Лурт начинал злиться.

— Получили удовольствие? — осведомился Турнус.

— Да! — Готовый к схватке, Брен Лурт все тверже сжимал тяжелую палку.

— Значит, — заключил Турнус, — пороть или убивать ее не придется.

Брен Лурт выглядел озадаченным.

— Тебе, Брен Лурт, безусловно, известно, — заговорил Турнус, — что долг рабыни — всеми силами угождать мужчинам. В противном случае ее ждет суровое наказание, вплоть до пыток и смерти, если хозяину так угодно.

— Мы взяли ее без твоего разрешения, — напомнил Брен Лурт.

— Вот в этом, — проговорил Турнус, — ты нарушил закон.