Песня Феникса - Екатерина Оленева

– Очень на это надеюсь. Что сейчас ты меня, а не себя в этом убеждаешь. Звучи и правда – не очень.

– Переживается ещё хуже, – наконец-то он обнял её, прижимая с привычной жадностью. – И когда всё только успело так закрутиться и завертеться? Когда ты успела так залезть в душу и под кожу, что если вырывать – то только с сердцем?

– Зачем меня вырывать? – постаралась она свести всё… нет, не к шутке, но всё же в менее трагическое русло. – Мне вполне хорошо там, где я сейчас есть.

– Мне иногда кажется, что, если я тебя потеряю – просто умру.

– Если тебя это утешит – мне тоже.

Было не по себе. Как-то чувствовалось, что для него это не просто слова, не красивая фраза, а правда, причём, вырванная с кровью и болью.

– Знаешь, что самое странное? Я вот тут подумала, если любить так больно, почему люди с таким упрямством стремятся любить, а не бежать от любви, как от кровожадного чудовища?

– Потому что по-настоящему чувствуешь полноту жизни только тогда, когда любишь. Да и вообще, больно не любить. С этим-то как раз проблем нет. Больно терять.

– Но лучше любить и потерять, чем не любить вовсе.

– Иногда я в этом не уверен.

– Почему ты так уверен, что ты меня рано или поздно потеряешь, Эд?

– Потому что ты слишком чудесна, чтобы быть правдой. В моей жизни никогда не было сказок. А ты – та ещё Жар-Птичка, – с усмешкой взлохматил он ей волосы.

– Мы не знаем, что случится завтра, Эд. Может, ты первым меня разлюбишь? Может, сам меня бросишь? Или я не уйду, а умру?

– Не говори ерунды. С какой стати тебе вдруг умирать? Но если решишь сменить меня на Белого Принца…

Она приподняла вопросительной дугой бровь, словно вопрошая: «Что же ты сделаешь»?

– Я убью это твоё королевское высочество, меня за это четвертуют, и тебе придётся искать нового кавалера нам на замену. Понимаю, ты с этим справишься, – с усмешкой проговорил он, дунув ей в лицо, словно кошке. – Ты та ещё сучка. Но этим ты мне и нравишься.

– Что с тобой происходит? – застав Джудит над остывшей чашкой чая, принялась укорять её Эмили. – Так нельзя. Ты совсем ничего не ешь.

– Да я на еду глядеть не могу! Оставь, пожалуйста, меня в покое.

– И давно тебя с еды воротит? – нахмурилась Эми.

– Недавно. Просто я всё время на нервах.

– Ты уверена?

Джудит непонимающе взглянула на подругу:

– Ты сейчас о чём?

Эмили закатила глаза:

– Да ради бога, Джудит! Ты что, совсем дурочка или меня за неё держишь? Ты почти ничего не ешь, по утрам тебя тошнит, у тебя изменилось пищевое поведение, и ты действительно вся на нервах – как ёж с иголками! Учитывая ваш бурно развивающийся роман с Райли первое, о чём тебе следовало подумать – не беременна ли ты случаем, подруга?

Джудит от возмущения и негодования даже дар речи потеряла.

Ну, или почти потеряла:

– Ты с ума сошла?! – охнула она.

– Кто тут из нас утратил разум большой вопрос. Это не я связалась с опасным парнем, которому так идёт чёрный цвет, что ни в одном другом его не представить. Это не я, позабыв о том, чем могут заканчиваться подобные игры, предавалась любви при каждом удобном и неудобном случае. Так что имеем, что имеем, – развела руками Эми.

– Не фантазируй! – в панике прикрикнула на неё Джудит.

– У тебя давно были регулы? – с грубой прямотой спросила её Эми.

Джудит нахмурилась, стараясь припомнить:

– В прошлом месяце.

«Кажется», – добавила она про себя мысленно, с ужасом понимая, что подруга может оказаться права.

Некоторые изменения в своём организме Джудит списывала на пережитый стресс. Ей отчего-то и в голову не приходила простая, естественная мысль о том, что их жаркая, животная страсть может завершиться подобным образом.

– Прости, что лезу не в своё дело, – продолжала докапываться Эми. – Одно дело – интрижка по молодости лет, чтобы было, что вспомнить на старости лет, и совсем другое… ты ведь не собираешься всерьёз связывать свою жизнь с этим Райли?

– Наши жизни уже связаны, – возразила Джудит.

– Одно дело «жизни связаны» и совсем другое, родить ребёнка! У тебя ещё есть время и возможность разрешить ситуацию в лучшую для себя сторону. Будь умнее.

Как будто мало неприятностей, нервов и страхов? Что же это за жизнь такая! Когда только закончится чёрная полоса?

Что, если подозрения Эми – правда?..

При одной только мысли о возможной беременности Джудит объял страх.

«Не может быть», – билась в мозгу одна единственная мысль. – «Невозможно! Судьба не может быть столь жестока».

В то же время Джудит понимала, что ещё как может! Судьба редко бывает добра к дуракам, а именно как последняя дура она себя и вела. Но вот нашла же она удачное время для того, чтобы поставить вопрос ребром: способна ли Джудит на зрелые поступки?

Как отреагирует Райли на эту новость? Даже думать о его реакции было страшно.

Джудит, устроившись на кровати, разглядывала потолок.

Как не старалась, она не могла представить себя матерью; к такой роли девушка категорически не была готова. Роль материнства вообще представлялась ей смутно. Обычно дети берут модель общения родителей за образец. Что она могла вспомнить о Лавинии? Та целовала их с братом в лоб за завтраком и перед сном, обдавая запахом дорогих духов и шурша шелками. Потом мать отправлялась на бал или светский раут, аккурат в то же время, как Джудит и Джеймс поднимались к себе в детскую в сопровождении сначала нянь, потом – гувернёров. Всё!

Джудит, конечно, понимала, что когда-нибудь у неё тоже появятся дети. В конце концов, в её кругу это считалось женским долгом – обеспечить мужчину наследником. Но до этого обязателен брак, а после – всё те же няньки-гувернёры-горничные-прислуги.

Леди не воспитывают своих младенцев. Это скучная и грязная работа.

Но Райли не тот человек, чьих детей нянчит челядь. Он – авантюрист, человек риска. Его вообще сложно представить счастливым отцом семейства и именно за это Джудит его и любила. Себя в роли счастливой наседки она представить тоже не могла.

Они с Эдом подходили друг другу идеально, но в этой дуалистичной идеальности не было месту ребёнку. Вряд ли Райли, на которого столько всего свалилось, будет рад известию о грозящем ему отцовстве. Наверное, в глубине души он даже осудит её за легкомыслие? Наверняка рассчитывал, что Джудит сумеет позаботиться о последствиях?

Предугадать реакцию Эда было сложно, но Джудит подозревала, что осчастливит его эта новость не сильнее, чем счастлива она сама.