Евроняня - Наталья Нечаева

Ни разу в жизни Веронику этим именем никто не называл, и она настолько восхитилась красотой звучания сего волшебного словосочетания, что и смысл вопроса не уловила. Быстренько сказала «си», повторяя про себя с разными интонациями два этих потрясающе красивых слова «сеньора Ропшина»… По ходу подумала: интересно, а какая фамилия у Дмитрия? Такая же красивая? Или какая-нибудь простая, типа Хреновский или Ркацители? Но тут же про это забыла, продолжая смаковать вожделенные слова.

В дверь постучали, и красивый мужественный голос портье снова произнес два эти слова:

– Сеньора Ропшина, к вам гости!

Ника плавно встала, как истинная сеньора, аристократическим движением отворила дверь. И тут же про все забыла: Вовчик! И он тоже чуть ли не со слезами на глазах обнял родственницу:

– Верунчик! Сестренка! Ух, какая ты у меня красавица!

Пока он с удовольствием крутил, разглядывая и чмокая, Нику, дети закончили выяснять отношения и прискакали с балкона в номер. Увидели гостя, завизжали, запрыгали, бросились на шею. Он подхватил двойняшек, закружил по комнате. Визг и писк удесятерился, Ника даже уши зажала. Словом, праздник нечаянной встречи под шелест ночного прибоя.

Когда все немножко утихомирились, Вован вдруг странно оглянулся по сторонам, бросив одно слово: «Где?»

Все его поняли одинаково: ЕВРом интересуется. И снова завопили, перекрикивая друг друга:

– Папа уехал, мы с Никой.

– Да нет, – странно отмахнулся гость. – Лилия где?

– Какая лилия? – изумились присутствующие. – Ты никаких цветов не приносил!

– Моя Лилия, – произнес Вовчик загадочные слова. Быстро выглянул за дверь и втянул в комнату необыкновенной красоты де вушку.

Ника только сказала «ах», потому что других слов не нашлось. Высокая, на две головы выше Вовчика, с копной необыкновенных пепельных кудрей, белокожая, словно только что с Северного полюса… И глаза! В пол-лица, зеленые, ясные, как весенние листочки на березе. «Бывает же такая красота!» – подумала Ника. Даже двойняшки притихли.

– Сестренка, знакомься… – Вовчик подтолкнул девушку вперед. – Это Лиля, моя невеста. Вот, приехал к тебе за одобрением.

Девушка робко улыбнулась и протянула Нике узкую белую ладонь.

– Ой, да что ж мы стоим! – спохватилась Вероника на правах гостеприимной хозяйки. – Садитесь! У нас фруктов полно, хотите? Лилечка, может быть, вам соку? Или воды?

– Верунь, не старайся, – остановил ее Вовчик. – Она по-русски все равно ни бум-бум!

– Как? Она что, иностранка?

– Чистокровная!

– А как же ты с ней общаешься?

– Ты что, забыла? – Вован укоризненно глянул на сестру. – Я же полиглот!

Конечно, Ника тут же вспомнила и испытала прилив законной гордости за брата: не посрамил фамилию!

– Веруня, пусть Лиля тут с детишками побудет, а мы с тобой в бар спустимся, разговор есть. Петь, вы же с Марфой по-английски шпрехаете?

– Йес! – важно ответил Петр. А Марфа на чистейшем английском добавила: – Оф кос!

– Как же… – смешалась Ника. – А Лиля с нами не пойдет? Мы ведь даже не поговорили, не познакомились…

– Успеется. – Вовчик уже открыл дверь. – Пошли.

Мало что понимая, Ника наказала двойняшкам занять гостью и двинулась вслед за братом. Что-то в его голосе показалось ей тревожным.

* * *

– Веруня, – мрачно начал Вовчик. – Разговор серьезный, приготовься.

– А то! – хихикнула девушка, подмигнув братцу. – Жениться – не замуж выйти! Сто раз подумать надо, кого в дом вводишь. Где же ты такую красотку оторвал?

– Погоди, я о деле поговорить хочу.

– Здрасьте. А женитьба что, баловство? Ну-ка, рассказывай родной сестре быстро, с кем роднимся. Кто она, эта Лиля?

– Младшая дочь английского пэра.

– Чья дочь? – не поняла Ника. – Пэра? Это типа нашего Лужкова, что ли?

– Бери выше! Что-то среднее между президентом и премьером, только этих выбирают, а пэр – пожизненно.

– Ясно, – кивнула Ника. – Мы тоже в нашей стране к этому идем. Вот сейчас всенародно дадим президенту третий срок, а потом он так незаметно и пэром станет. Все как у людей. А где ты этого пэра нашел?

– Да у меня с ним делишки кое-какие по бизнесу, – уклонился от прямого ответа Вован. – Он за меня свою старшую сватал, а я все ждал, пока младшая подрастет. Я же умный!

– Старшая что, хуже? Страшненькая? Или тупая?

– Да нет, тоже красивая. Но лет ей уже много, двадцать два. Оксфорд закончила. Понятно, что не девочка уже. А мне, как ты понимаешь, – брат смущенно крякнул, – мне сравнения с другими мужчинами ни к чему! А Лилька – она же дите неразумное! Ничего такого и в руках еще не держала. Да и не будет. Не дам. А вообще, Верунь, – Вовчик прижал к себе Нику, – это – твоя заслуга! Разве бы я раньше к такой девушке подошел? А теперь, – Вован горделиво расправил плечи, поднял голову, – для меня просто нет преград! Ты мне, можно сказать, радость жизни вернула!

Ника с удовольствием смотрела на брата: орел, а не мужик! Вот что значит грамотный психологический подход и настоящая родственная поддержка!

– Верунь… – Вовчик замялся. – Слушай, а как бы мне еще… Ну… утяжелить самый низ…

– Ноги, что ли? – не поняла Ника.

– Какие ноги! – Вовчик покраснел. – Понимаешь, шарик шариком, это все круто… но и под ним должно что-то быть! Я, может, впервые в жизни на пляже, не стесняясь, раздеться хочу…

– А! – расплылась девушка. И тут же насторожилась: – А зачем тебе? Ты же жениться собрался?

– И что? – весело хмыкнул брат. – Я, может, только жить начинаю! Только во вкус вошел!

– Постой… – Ника растерялась. – Если ты… зачем тебе тогда Лиля?

– Не боись, сестренка! – покровительственно успокоил брат. – Вован ребенка не обидит!

– Что? У вас будет ребенок? Уже? – Ника ушам своим не поверила.

– А ты как думала! – Вован самодовольно осклабился. – Сейчас один, потом второй, третий. Такая женщина, как Лиля, простаивать не должна! Чтобы о глупостях некогда было думать. А потом, Великобритании как воздух нужны новые пэры!

– Ой, братик, что-то мне за тебя тревожно, – забеспокоилась девушка. – Ты прямо как-то с места в карьер!

– Ха! – Вовчик победно улыбнулся. – А не застоялись ли кони в седлах?

– Какие кони? – оторопела Ника.

– И вечный бой! – радостно сообщил брат. – Покой нам только снится!

Вероника со страхом посмотрела на Вовчика. Такого родного и такого неузнаваемого. Опасаясь услышать что-нибудь еще, более экстравагантное, встала.

– Пойдем уже! Неудобно! Ты невесту бросил. Я – детей. А насчет утяжеления я подумаю, может, чего и соображу.