Рэйчел, моя милая Рэйчел - Samantha Parker

о себе, кто вы, чем занимаетесь.

— Ну, мы строители и сейчас…

— Очень интересно, а знаете, что здесь делаю я? Я пытаюсь забыть одного человека. Мы с ним через столько всего прошли вместе, а он ушел к ней! Но потом я дура простила его, и в то время, как я мечтала о нашем светлом будущем, он делал предложение этой своей пассии! — возмущалась я.

— И подарил ей кольцо с вот таким вот бриллиантом! — моя рука показала всю величину камня.

— Прям вот с таким? — спросил парень в майке, которая когда-то была белой.

— Ну, ладно, на счет кольца я соврала, но уверена, что оно не меньше, чем я показала! Мало того, он еще и обвинил меня во всем произошедшем!

— Правда? — все трое мужчин сидели за круглым столом, оперев головы на руки и внимательно меня слушали, а также посасывали текилу. Их заинтересованность нравилась мне.

— Да, представь себе. Я шла к нему через весь город глубокой ночью, а он чуть ли не выставил меня за дверь! — от всех воспоминаний мне стало жарко, и я размахивала лакированным клатчем в области декольте.

— Выпей, — Патрик налил мне текилу. Зажмурившись от кислого лимона, я продолжила свой рассказ.

— Потом он конечно же извинился по телефону, но вечером снова все испортил! Он позвонил и сказал, что ему надоела моя неопределенность, эти глупые отношения, представляете, ГЛУПЫЕ ОТНОШЕНИЯ, поверить не могу. И попросил меня оставить его в покое.

— А ты что ответила? — Ничего, это было на автоответчике.

— Готов был поспорить, что ты достойно ему ответишь, — парень в безрукавке разочарованно поджал губы. Я подняла одну бровь, достала из клатча телефон и набрала номер Паркера. Негоже, чтобы во мне разочаровывались…

— Привет дорогой. Извини, что не ответила тебе, вот звоню, как раз по этому поводу, — на этом моменте я запнулась, ведь я не знала, что говорить. Параллельно Патрик подсказывал мне на ухо неприличные слова, чтобы я сказала их Паркеру.

— Патрик подожди.

— Кто такой Патрик? — резкий интерес и нотки злости послышались в голосе из телефона. Я поняла, что теперь Патрик — мой козырь в рукаве. Настал мой черед поиграть с чувствами Паркера.

— Это не твое дело. Но честно признаться, он бы тебе не понравился.

— Где ты?

— Отдыхаю. Хотя знаешь, что бы тебе в нем понравилось? Татуировка на затылке, которую он набил в тюрьме, она такая смешная… — я заливалась от смеха, а передо мной сидел Патрик с шикарной шевелюрой, под которой явно не было никаких татуировок.

— Что — то мне плохо… — похоже, текила просилась наружу.

— Скажи, где ты и я отвезу тебя домой.

— Меня Патрик отвезет.

— Рэйчел, тебя дольше часа не вытерпит никто, кроме меня. Так что, или говори, где ты или поползешь домой сама.

— Я на Вестерн авеню. На другом конце провода послышался длинный гудок.

— Не говори, что он сейчас приедет, — мои собеседники возмутились. — Хотя нам интересно, что у вас будет дальше.

— О нет, он сейчас приедет! — я вдруг поняла, что натворила и тут же принялась звонить ему и просить этого не делать, но он не брал трубку.

— Вставай, — за моей спиной послышался сладко-грубый родной голос. Я сглотнула. Уверенно обернувшись, я увидела его. Он стоял в черной майке, поверх которой была темно синяя рубашка в мелкую клетку, на ногах были синие джинсы и коричневые ботинки. Он был похож на сексуального механика или сантехника. В общем, на кого — то из нижних слоев общества, но очень сексуального.

— Я никуда не поеду, мне уже полегчало, спасибо, что заехал, — я отвернулась и продолжила разговор с парнями. Вдруг его руки с легкостью подхватывают меня и забрасывают на плечо.

— Попрощайся с Патриком, — невозмутимым голосом сказал мой механик.

— Я вам еще про кафе не рассказала! — кричала я с плеч, но мы тут же покинули шумный бар. Резкая тишина загудела в ушах и внутри все осело. Я молча висела на широком плече и смотрела на задники коричневых ботинок, которые менялись один на другой.

— Правый, левый, правый, левый, правый…

— Что ты считаешь?

— Твои шаги, — промямлила я, ведь такая спокойная атмосфера летней ночи клонила меня в сон. Вот я уже стою на ногах у импалы 69 года!

— Но она же сгорела?

— Я могу позволить купить себе еще одну, садись.

Я обошла машину и забралась на пассажирское сиденье. Салон пах дорогой и новенькой кожей. В новой импале было уютней, чем в старой. Паркер молча сел на водительское кресло и завел мотор. От резкого поворота машины пыль стала туманом в свете фар, но через секунду мы из нее выехали.

— Не очень подходящее платье для бара.

— Это мне решать, что носить в бар, — с важным, но очень пьяным лицом говорила я.

— Твоя одежда тоже не очень.

— Я не сказал, что твое платье не очень…

— Но ты в ней чертовски сексуален. — Перебила я…

Он ничего не ответил, даже сделал вид, будто и не услышал меня, а я сделала вид будто меня это совсем не задело. Похоже, он и вправду решил поставить точку в нашем с ним романе, а я надеялась еще на несколько глав. Мой взгляд был устремлен в темноту ночного города, и мне поскорей хотелось оказаться дома, но эта накаленная обстановка замедляла время до самых мили секунд. Казалось, что мы едем настолько медленно, что я успеваю разглядеть в этой кромешной темноте не только силуэты каждого дерева, но и их листочки и структуру коры. Почему на его лице не было ни единой эмоции? Оно было застывшим, как у манекена, лишь изредка его скулы пульсировали, но совсем незаметно. Он зол? От этой мысли мне стало еще более неловко. Слава богу, я узнала знакомый район и поняла, что мы уже дома. Наконец его новенькая импала остановилась, а мое сердце, наоборот, начало отбивать спокойный ритм.

— Спасибо, пока. — он лишь слегка опустил голову, видимо это был завуалированный кивок в знак прощания. Мои каблуки постучали в сторону подъезда, а запах Channel остался в импале, которую я покинула навсегда. Меня разбудил сильный ветер, который развивал большие белые шторы по моей комнате. Раздался гром и над городом нависла грозовая туча. Я закрыла окно и села на свой мягкий подоконник наблюдать за рисующими на небе узоры молниями. За окном буря, а в моей душе штиль. Может это тоже затишье перед бурей? Хотя у меня буря была в баре, теперь после нее остался лишь неприятный осадок, разбитое сердце и жажда.