Верой и правдой - Аркадий Степной

Гудят спущенные тетивы маленьких горных арбалетов, обладающих невероятной пробивной силой на коротких расстояниях. Короткие копья и мечи, секиры и кинжалы, все, что может убивать, пришло под землей в движение, смешавшись в смертельном беспорядке.

В туннелях тесно. И тела свежеиспеченных мертвецов только усугубляют ситуацию. Гномы, оправившись от первого шока, загнали под землю почти целый полк, но теснота не дает ему развернуться, и гоблинам с людьми пока удается удерживать позиции. И все же гномы давят и давят, потихоньку тесня защитников из лондейлского гарнизона. Еще немного, и они смогут ворваться в город. У входа в подкоп маршал Годфри поспешно выстраивает спешившихся рыцарей, дабы достойно встретить перворожденных, если гоблины по какой-либо причине не справятся.

Но гоблины справились, они завлекли в туннель как можно большее количество своих смертельных врагов и привели в действие заготовленную загодя ловушку. В туннели хлынула отведенная из реки вода, и тяжелая пехота гномов попала в серьезный переплет. Гномы тонули и гибли в образовавшейся под землей давке, лишь немногим из них удалось выбраться на поверхность, жадно хватая воздух широко открытыми ртами.

Для большинства гоблинских ополченцев и помогавших им людей эта затея оказалась самоубийственной. Хотя они благоразумно избавились от тяжелых доспехов, бурный поток воды погубил множество храбрецов. И тем не менее они свою задачу выполнили, затопив и обрушив подкоп и преподав гномам тяжелый урок на будущее.

— Двадцать дней, — сказал осунувшийся маршал, — двадцать дней до назначенного нашим королем срока. Нам всем было нелегко, но мы справлялись, значит, должны справиться и дальше.

Собравшиеся офицеры одобрительно зашумели. За прошедшие с начала осады дни гарнизон уменьшился почти вдвое. Но каждый из оставшихся в живых стоил троих. Эти уже не побегут и не сдадутся ни при каких обстоятельствах. Вчерашние сиволапые крестьяне и мягкотелые горожане выковались в крепкий стальной клинок.

— Сегодня мы обрушили их подкоп, — продолжил маршал. — Обрушили с треском, вряд ли они захотят повторить попытку, и тем не менее мы будем начеку. Перворожденные от нас не отступятся, теперь они примутся за нас более основательно, поэтому готовьтесь и помните: нам нужно продержаться двадцать дней, всего лишь двадцать дней, и все будет кончено.

— А если король не придет через двадцать дней? — неожиданно спросил капитан мечников из Лансье. Он был опытным воякой, храбрым и честным, и не боялся говорить то, что думает.

— Его величество Георг Первый всегда держал свое слово, — отчеканил маршал Годфри, — сдержит и на этот раз. Я его знаю и верю его словам безоговорочно.

Задавший вопрос капитан кивнул, он мало знал о новом короле, зато много узнал о самом маршале, и его слов ему было достаточно.

— А теперь за дело, господа, — сказал маршал. — Возвращайтесь на свои позиции и будьте готовы ко всему. А ты, сэр Рустам, задержись, — остановил он уже в самых дверях готового уйти Рустама.

Рустам мысленно пожал плечами, но подчинился. Когда они остались одни, маршал спросил:

— Как там Фламенель?

Рустам, немного подумав, ответил:

— Нормально, господин маршал. Бойцов хорошо обучил, да и сам времени даром не теряет и со своими соплеменниками особо не церемонится.

— Хорошо, — задумчиво кивнул маршал. — Тогда будь готов, возможно, в скором времени я у тебя его заберу, у коронных арбалетчиков из Брайбери убили капитана, теперь требуется замена. Но Фламенелю ничего об этом не говори, вопрос еще не решен.

— Слушаюсь, господин маршал.

Рустам ожидал, что теперь маршал разрешит ему уйти, но ошибся.

— Да, и еще. Ты, наверное, должен об этом знать, капитан. Твой бывший унтер-офицер, гоблин Джинаро, сегодня погиб смертью храбрых. На закате гоблинская община будет хоронить своих погибших, если обстановка на стене будет спокойной, разрешаю тебе и твоим офицерам присутствовать при церемонии.

В глазах у Рустама потемнело, смерть в последние месяцы всегда шагала рядом, но впервые она забрала у него друга.

Погибших в подземном бою гоблинов хоронили торжественно и с почестями. Рустам, Гарт и Жано стояли в рядах гоблинской общины грустные и печальные. Верзила Сард плакал, не скрывая слез, они с Джинаро не раз дрались и любили подшучивать друг над другом, но дружба их тем не менее была крепка. И сейчас огромному орку не хватало вечно брюзжащего строптивого коротышки гоблина. На церемонии не было только Дайлина, он не смог прийти. Но Рустам помнил, сколько горя было в его глазах, когда ему сообщили о гибели Джинаро, и не сомневался, что друг сейчас скорбит вместе с ними.

— Доброй памяти тебе, Джинаро. Твое имя внесут золотыми буквами в книгу памяти гоблинских родов, а в сердцах твоих боевых друзей всегда найдется для него заветное местечко.

Если и были у герцога Эландриэля разногласия с королем Торбином, то в последнее время от них не осталось и следа. Обоюдные неудачи снова сплотили ряды союзников. Эльфы провалили ночной штурм южных ворот, гномы, в свою очередь, облажались с подкопом. Ситуация стала слишком серьезной, чтобы рядиться и вести глупые споры из-за не захваченной еще добычи. Лондейл следовало взять во что бы то ни стало.

Знавшие себе цену и от того особенно заносчивые гномьи мастера снимали кожаные чехлы с грозных и могучих катапульт. Король Торбин подогнал-таки к городу тяжелые осадные орудия. Эльфийский герцог оценил размер и вес больших каменных снарядов и довольно улыбнулся:

— Это прекрасные изделия, мой дорогой друг.

«И очень дорогие», — хотел добавить гномий король, но не стал, неудачи его многому научили, а поддержка герцога была необходима как никогда раньше.

— Здесь двадцать первоклассных катапульт, любезный герцог, — сказал король. — Надо решить, как лучше их использовать.

— Ну за этим дело не станет, — улыбнулся герцог и позвал: — Риталь.

— Да, мой герцог? — выступил вперед генерал.

— Мы с его величеством хотим выслушать ваше мнение относительно наилучшего использования этих чудесных орудий, — сказал ему герцог.

Генерал окинул катапульты оценивающим взглядом и отрапортовал:

— Катапульты очень сильны, но, думаю, нет смысла рассеивать их по всему фронту. Разумней будет сосредоточить обстрел всех двадцати катапульт на одном участке с целью как можно быстрей проломить в стене брешь и сокрушить заодно ближайшие к проему башни.

— Это предложение выглядит дельным, — признал гномий король.

— И на каком же участке, Риталь, ты предложил бы поставить катапульты? — спросил герцог.

— Самое удобное место для последующего штурма, ваше высочество, это западная стена, — ответил генерал, хищно прищурившись. У него к этому городу были свои счеты.

Герцог переглянулся с королем и величественно качнул головой:

— Решено, отведите катапульты к западной стене. И составьте до вечера план предстоящего штурма. Этот штурм должен быть последним.