Моя бывшая будущая невеста - Николь Келлер

стоит: дело Сафронова выиграно. Судья оглашает решение, и меня одновременно накрывает радостью, гордостью и тоской.

— Ну, вот и все, Давид, — грустно улыбаясь, помешиваю ложкой сахар в кружке с чаем. Почему-то в последнее время мне категорически не хочется кофе. Давид забрал меня из здания суда и отвез в новый ресторан на берегу реки.

— Не все, — уверенно отвечает Давид, позволяя официанту поставить перед ним горячее. — Все только начинается, Тея. Ты хочешь уйти из фирмы?

Пожимаю плечами, глядя в окно, как по реке медленно плывет теплоход, на багряный закат, — куда угодно, лишь бы Давид не увидел внезапно накатившие слезы. Черт, откуда они?! Не припоминаю, чтобы раньше была такой сентиментальной. Раньше считала, что все, что закончилось, открывает двери для чего-то нового. А сейчас как будто…конец всему.

— У тебя есть другие предложения?

— Конечно! Например, выйти за меня замуж. И воспитывать наших детей.

Медленно поворачиваю голову в сторону Давида и прикрываю в шоке рот ладошкой. Хакимов смотрит на меня серьезно, строго, стараясь оставаться невозмутимым, но я вижу, что он часто дышит, и это выдает его волнение.

Взгляд падает на раскрытую ладонь Хакимова, на которой лежит помолвочное кольцо с бриллиантом.

Улыбаюсь сквозь слезы, чувствуя, как подрагивают ладони. Раньше бы слова Давида больно ударили по мне, спровоцировав паническую атаку. Но Хакимов помог преодолеть это, переступить и идти дальше. Я бы точно не справилась без него. Потому что сейчас его слова во мне вызывают только грусть и разочарование в том, что мечты любимого человека несбыточны.

— Давид…

— Выходи за меня, Тея. Ты так же, как и семь лет назад, мое все, Тея. Моя жизнь, мой воздух. Без тебя меня не будет. Ты — самое важное, самое дорогое.

Очертания Давида резко начинают плыть. Оказывается, я, сама не заметив, начинаю реветь в два ручья. Ощущаю соленые дорожки на щеках только тогда, когда Хакимов нежно их стирает.

Он помнит. Каждое сказанное слово помнит. И сейчас говорит это искренне. Так же, как и семь лет назад.

— Тея, ну, ты чего? Лучше скажи: выйдешь замуж за меня? И поторопись, как бы у меня от волнения инфаркт не случился.

Я перехватываю его ладонь и переплетаю наши пальцы.

— Послушай…

— Ты отказываешь мне? — в голосе Давида проскальзывают стальные нотки. Он явно не ожидал, что я так отреагирую на его предложение.

— Нет, но…Пожалуйста, выслушай меня и попытайся понять. Давай мы не будем торопить события, хорошо? Поживем вместе, привыкнем…Ты привыкнешь к мысли, что я никогда не смогу тебе родить. И если ты и после этого будешь готов связать жизнь с ущербной и неполноценной женщиной, то тогда я выйду замуж.

— Тея, — рычит Хакимов, и молнии сверкают в его глазах. Надвигается буря. — Никогда больше не смей так говорить о себе, поняла?! Я же сказал — у нас будут дети. Будут! И в этом вопросе все зависит только от твоей готовности. Я — не сопливый пацан, все обдумал и давно для себя решил. И решений своих не меняю.

— Я хочу, чтобы у тебя был выбор, Давид.

— Я тебя отшлепаю, Тея!

Лишь улыбаюсь, качая головой. Разве я смогу отпустить когда-нибудь этого невероятного мужчину и жить без его шуточек, наигранных угроз и колоссальной поддержки? Нет. Но при этом я очень хочу видеть Давида счастливым. Потому что безумно его люблю. Даже сильнее, чем семь лет назад.

— Тогда поехали домой?

Давид прячет кольцо в карман и расплачивается по счету. Берет меня за руку, нежно целуя наши переплетенные пальцы.

— Ты все равно будешь моей, Богиня. Ты давно моя. Просто вбила себе в голову всякую дурь. Но ничего. Я научился терпению. И буду ждать столько, сколько нужно.

Хакимов выводит меня из ресторана, помогает сесть в машину и плавно выруливает со стоянки домой.

Но горячей ночи, которую обещал мне Давид, не получается — я засыпаю в машине под плавную езду любимого. И глаза распахиваю только утром после звонка будильника. Заботливо раздетая, укрытая одеялом и обнятая двумя руками Хакимова.

Но, кажется, Давид не только окружает меня лаской, заботой и любовью, но и лично уничтожил всех демонов прошлого.

В офисе я с утра включаю ноутбук, чтобы разобрать все папки с делами на рабочем столе, но прежде захожу проверить почту, чтобы узнать, нет ли отклика на мои ранее направленные резюме.

Но до почты я не дохожу.

Курсор сам зависает над кричащим заголовком, и я кликаю на него, буквально пожирая глазами в текст. Из которого следует, что семью Киреевых постиг злой рок. Старший, оказывается, погряз в финансовых махинациях, от которых ему не удалось отвертеться. Его лишили мандата и заключили под стражу. Обещают нереально огромный тюремный срок.

Такой же обещали и Кирееву — младшему. Его отправили в СИЗО по обвинению в изнасиловании нескольких девушек. Но до оглашения приговора Степан не дожил: он повесился, не выдержав издевательства сокамерников.

Захлопываю ноутбук и сижу несколько минут в прострации. Срываюсь с места и, как ураган, врываюсь в кабинет Давида. Он разговаривает по телефону в этот момент.

— Я перезвоню, — отбивает вызов и смотрит на меня с волнением в упор.

— Это же ты, да? Ты…сделал это ради меня, да?

Давид ничего не отвечает. Я и по его глазам вижу, что он сделал бы и больше. потому что я ему не безразлична. Потому что любит. Пусть он не говорит этого так часто, как раньше, я это чувствую. Каждый его поступок пропитан чувствами ко мне. Он не раз доказал, что хочет быть рядом.

Прохожу к его столу, и Давид отодвигается на стуле назад, раскрывая объятия. И снова любимый чувствует, что мне жизненно необходимо тепло его рук. Забираюсь к нему на колени, как маленькая девочка, и прижимаюсь со всех сил.

— Спасибо, — шепчу в грудь Хакимову, а он лишь целует в макушку, молчаливо обещая, что подарит мне целый мир, если потребуется.

Глава 61

Тея