Компания чужаков - Роберт Уилсон

— Тоже вариант, — спикировал он.

Чем эти люди лучше полковника СС Вайсса в Растенбурге? — подумал Фосс. Никому никогда не доверять — это еще полбеды, а главная беда в том, что жалованье они получают не за то, чтобы приотворить ставни и впустить хоть лучик света, а за то, чтобы отыскать какую-нибудь склизкую щель в потных скалах и пещерах постыдных человеческих нужд.

— Ричард хочет сказать, — вступился Сазерленд (ему и самому было противно), — хочет сказать, что мы вас не подведем. Если на вас выйдут, если возникнут подозрения и мы об этом услышим, мы вас тут же вытащим отсюда.

— Но я не за этим пришел. Уж вы-то должны понять, — теперь Фосс обращался только к Сазерленду. — Я пришел… Я пришел…

— Да-а? — подхватил Роуз.

Действительно, зачем он пришел? Какие были побудительные мотивы? Он никогда не разбирался в этих самых побудительных мотивах настолько подробно, чтобы облечь их в слова. Он принял свой выбор как должное, вот и все. Так что же, он пришел сюда ради своей страны? Пожалуй, нет. Неточно, неверно.

— Так почему же вы пришли? — добивал Роуз, наслаждаясь замешательством Фосса.

— Я пришел ради моего отца, — ответил Фосс и чуть не заплакал. Воспоминание об отце все еще вызывало слезы. — Я пришел ради моего брата.

Сазерленда его слова явно задели, а Роуз был недоволен: ему подавай что-нибудь патетическое. «Я пришел спасти свою родину от русского медведя» — тут бы Роуз всласть поиздевался над немцем, тут бы проткнул его воздушный шарик.

Фосс опять сел, оглядел комнату, вслушался в столь различное молчание англичан. Роуз? Черт с ним. Сазерленд важнее. Сазерленду он попытается объяснить.

— В конце следующего месяца появятся новые ракеты, — с изумлением услышал Фосс собственный голос. — Ракеты дальнего действия, и, в отличие от Фау-1, которых не зря прозвали «навозными жуками», эти летят бесшумно. И весят четырнадцать тонн.

— Четырнадцать тонн! — охнул Сазерленд.

— Да подите вы, Фосс, — заворчал Роуз. — Какая ж у них в таком случае грузоподъемность? Вы что, пытаетесь убедить нас…

— Именно, пытаюсь убедить, если только вы соизволите выслушать. Эти ракеты Гитлер называет своим «чудо-оружием», но!.. — Он многозначительно поднял палец. — Боезаряд на них все еще обычный, не атомный.

— Где находятся ракеты? — поспешно спросил Сазерленд, не давая Роузу вставить слово.

— Под землей. В горах Гарца, неподалеку от Бухенвальда. Уничтожить их с воздуха практически немыслимо.

— Поверить не могу, — тянул свое Роуз.

— Вам придется поверить.

— Что же в таком случае Волтерс покупает у Лазарда? — спросил Роуз. — Не рассказывайте байки, будто Лазард собирается привезти вам на миллион долларов ядерного топлива.

— Лазард от нас ускользнул. Вы сами все выясните, когда снимете его с самолета в Нью-Йорке. Но я очень сомневаюсь, чтобы он разгуливал с чемоданчиком ядерного топлива — не вовсе же он идиот.

— И все-таки занятное совпадение, — не отставал Роуз. — Новая ракета, еще больше прежней — а тут и Лазард в командировку отправился.

— Так постарайтесь же не упустить Лазарда! — настойчиво повторил Фосс. — От вас все зависит. А ваш план разбомбить исследовательские лаборатории в Далеме… Не очень-то вам это поможет. Сколько раз я уже говорил, да вы и сами собрали информацию и знаете: промышленные затраты на изготовление одной-единственной атомной бомбы невероятно высоки. Непосильны. У Германии уже нет ни денег, ни сырья.

— Но у вас есть Хан и Гейзенберг.

— Это ученые, а не маги и волшебники. Как Дорнбергер и фон Браун.

— Это которые делают ракеты?

— Да, это они создали Фау-2. Вся разница в том, что у Дорнбергера и фон Брауна имеется сырье для изготовления ракет, а у этих двоих, Хана с Гейзенбергом, только и есть что маленький, еле работающий циклотрон и остатки тяжелой воды из Рьюкана. Даже их драгоценный уран пропадает зря, ведь поставки вольфрама перекрыты.

Сазерленд глянул на часы:

— Вы что-то говорили о покушении на вождей?

— Который час? — уточнил Фосс.

— Полночь миновала.

— Завтра, двадцатого июля, незадолго до полудня Гитлер будет убит взрывом бомбы, подложенной в зал заседаний штаб-квартиры в Растенбурге, — заявил Фосс. Сдержанно, и все же рассчитывая произвести серьезное впечатление.

— Сколько раз мы слышали в марте подобные обещания от Отто Джона?[18]— усмехнулся Росс.

— От меня вы пустых посулов не слышали, — напомнил ему Фосс. — А теперь я говорю вам: смерть Гитлера послужит сигналом для начала операции «Валькирия». Я должен арестовать или застрелить генерала СС Волтерса и всех остальных эсэсовцев в посольстве. И тогда, джентльмены, мы сможем, надеюсь, приступить к настоящим переговорам.

— А если покушение провалится? — спросил Сазерленд.

В стеклянную дверь постучали. Кто-то из агентов, дежуривших под колоннадой, просил разрешения войти. Роуз вышел ему навстречу и, прикрыв за собой дверь, переговорил с агентом снаружи.

— Я отвечу на ваш вопрос, — сказал Фосс. — Немногие из нас останутся в живых, а может быть, никто не уцелеет, но это будет…

Роуз распахнул дверь и с грохотом захлопнул ее снова. Задребезжало стекло в раме.

— Лазарда не было на борту самолета, приземлившегося в Дакаре, — заявил он.

Вторник, 18 июля 1944 года, Эштурил

Анна прошла по теплым тихим улицам и выбралась на площадь перед казино. Быстро проскочила автостоянку, держась в густой тени темных деревьев. Она искала Джима Уоллиса, даже заглянула в машины, но Джима нигде не было. Тогда она прошла через ворота в сад Уилшира и подождала там. Уоллиса нет как нет. Ей бы вернуться в дом и поспать, ведь в ночи предстоит возиться с сейфом, но Анна опасалась встретиться с Уилширом, а потому зашла в кафе на площади, слегка подкрасилась в дамской комнате и снова принялась высматривать Уоллиса. Может быть, он сидит в баре и наблюдает за ней, как в прошлый раз? Отыскав свободный столик, Анна заказала бренди с содовой. Уоллис исчез, но вокруг люди — и то хорошо. Ей не хотелось оставаться одной, так что она сидела в кафе, до тех пор пока терпеливые официанты не начали переворачивать стулья, взгромождая их на столы. Тогда она вернулась в дом и до часу ночи пряталась в сумрачной беседке.

В урочное время Анна сняла с натертых ног туфли и прокралась к дому, чьи окна успокоительно чернели. Сейф! — подумала она. Может быть, прямо сейчас пойти и открыть его? Но усталость одолела ее, когда она пересекала лужайку, такое изнеможение, что пришлось постоять с минуту, вращая головой, чтобы восстановить кровообращение, и вспоминая Фосса, ту комнатку над Садами Эштрела. Когда Анна поднялась по ступенькам задней террасы и наткнулась на острый угол какой-то мебелины, больно впившейся ей в бедро, глаза ее были уже полуприкрыты, словно она спала на ходу.