Фартовые деньги - Джеймс Суэйн

Инспектор не отставал.

– Вы читали Бальзака?

– Кого?

– Это французский писатель девятнадцатого века.

– Нет, не читал.

– А я читал. В школе. Одна строчка из его книги врезалась в мою память: «За каждым большим состоянием стоит преступление».

От холода у Валентайна в ушах начало звенеть.

– И?

– Вы велели мне следить, куда во время облавы в «Бомбее» побегут работники. Они побежали в двух направлениях. Работники зала ринулись к комнате «жесткого счета». А группа служащих из закрытых помещений – к складу.

Валентайн посмотрел на него.

– Там что-то нашли?

– Ага. Много-много ящиков шампанского без присмотра. А под замком – блоки сигарет, несколько тысяч.

– И что?

– Ящик шампанского сколько стоит – долларов тысячу? А блок сигарет – двадцать. С какой стати запирать сигареты? Разве что с ними не все так просто. И я распорядился провести проверку.

Валентайн сунул руки в карманы, вспомнив все, как будто это было вчера. Он остановил Арчи за превышение скорости, и выяснилось, что у него багажник набит контрабандными сигаретами.

– И?

– Контрабанда.

– Вы его раскололи?

– Минут двадцать назад, – ответил Дэвис. – Жаль, вы не видели, как Арчи вопил.

Это была одна из печальнейших недель в жизни Валентайна, но сейчас он улыбнулся. Продажа контрабандных сигарет в Нью-Джерси – уголовное преступление. Арчи Таннеру придется несладко. И его лишат лицензии на владение казино. Валентайн не удержался и ущипнул Дэвиса за щеку.

– Молодец, чертяка.

Валентайн стоял перед зеркалом во весь рост и корчил рожи. Бетонные стены раздевалки подрагивали. За дверью в зале для стоячей публики эта самая публика неистовствовала. Она не привыкла ждать. Валентайн слушал, как люди требуют крови и топочут ногами. Его ноги мерзли от холодного пола.

Дверь в раздевалку открылась и закрылась. Встревоженная Кэт подошла к нему.

– Тони, все в порядке?

Да какой уж тут порядок, порядком и не пахло. Но это не имело значения. Он согласился, подписал идиотский контракт и позволил, чтобы его вырядили как клоуна. Ха-ха. Только теперь ему было не до смеха, черт побери.

– Тони, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста.

Валентайн не сводил глаз со своего отражения. Он выглядел не так, как следовало, не нормально. Волосы торчали, напоминая нелепые прически двойников Элвиса. На нем были канареечно-желтый пиджак, желтые штаны и мерцающий желтый галстук. Вслед за Донни-баклажаном на свет появился Тони-банан.

– Тони?

Дверь снова открылась. В раздевалку заглянули Донни и Лисица. Они были взволнованы.

– Они там беснуются, – сообщил Донни.

– Ну же, Тони, – подбадривала Лисица. – Вы справитесь.

Валентайн разглядывал свой несуразный наряд в зеркале.

– Он волнуется, потому что в первый раз, – успокоила Кэт своих друзей. – Дайте нам еще минутку, ладно?

Донни и Лисица ушли. В раздевалке повисло молчание. Кэт подошла к нему ближе и тоже отразилась в зеркале. Они встретились взглядами в отражении.

– Ты не обязан этого делать, – сказала она.

– Да нет, обязан.

– Нет, не обязан.

– Я не могу тебя подвести.

Кэт поцеловала его в щеку.

– Ничего, переживу.

– Точно?

– Ага.

Валентайн с облегчением выдохнул. Его пугала мысль о том, что придется подняться на ринг и выставить себя дураком перед десятью тысячами накачавшихся пивом придурков. И о том, что нужно было делать что-то другое, непривычное – впервые в жизни.

Он заметил грусть в глазах Кэт и понял, что она врет. Врет, потому что его чувства волнуют ее больше, чем собственные. Врет, потому что любит его.

Валентайн шлепнул ее по попке. Кэт подскочила.

– Но я-то хочу это сделать, – сказал он.