Идеальный скандал - Тина Габриэлл

Немного помедлив, Изабель потянулась к верхней пуговице его штанов, но тут Маркус вдруг придержал ее руку. Она взглянула на него вопросительно, и он прошептал:

— Дорогая, позволь мне любить тебя так, как я давно мечтал.

В следующее мгновение Изабель почувствовала, что муж еще шире раздвинул ее ноги, а затем, задрав ее юбки до самой груди, он вдруг склонился над ней, и она ощутила, как его жаркое дыхание коснулось ее лона.

«Что он делает?!» — мысленно воскликнула Изабель. Ее охватила паника, но уже через несколько секунд, когда муж прижался к ее лону губами, она забыла обо всем на свете — словно растворилась в ощущениях, которые ей дарил Маркус своими чудесными ласками. И ощущения эти были такими волнующими, такими возбуждающими, такими сладостными…

Теперь стоны, вырывавшиеся из груди Изабель, звучали все громче, и она то и дело приподнимала бедра навстречу ласкам мужа. Наконец она громко вскрикнула и содрогнулась, возносясь к вершинам блаженства. А затем, тяжело дыша, затихла в изнеможении.

Через несколько минут, отдышавшись, Изабель открыла глаза и увидела возвышающегося над ней Маркуса. Глядя на нее пылающими глазами, он прохрипел:

— Дорогая, ты прекрасна в своем самозабвении.

Потянувшись к нему, Изабель прошептала:

— Возьми меня, Маркус.

Его не требовалось просить дважды. Мгновенно расстегнув пуговицы на штанах, он взял Изабель за бедра и, чуть приподняв, стремительно вошел в нее. Потом замер на мгновение и застонал, наслаждаясь чудесными ощущениями. После чего начал двигаться, и движения его становились все быстрее и энергичнее. Со стола на пол со стуком падали всевозможные садовые инструменты, но, конечно же, супруги этого не замечали — все это сейчас не имело для них значения. И теперь Изабель, глядя мужу в лицо, отчетливо осознавала, что любит его.

— Я люблю тебя, Маркус, — прошептала она.

Он сделал еще одно движение — и оба вскрикнули, одновременно испытав наивысшее наслаждение. А потом они долго приходили в себя, и все это время Маркус оставался в ее теле. Наконец он отстранился и принялся застегивать пуговицы на штанах. Затем потянулся к своему сюртуку. Вытащив из кармана носовой платок, он обтер им бедра жены, потом помог ей сесть и стал оправлять на ней одежду.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, в полном. И согрелась к тому же, — добавила Изабель с улыбкой.

Маркус тоже улыбнулся:

— Прости, если я был слишком грубым.

Муж ни словом не упомянул о ее признании в любви и она гадала, расслышал ли он ее слова в момент, когда всецело отдавался страсти.

Что ж, очень может быть, что он ничего не услышал в те мгновения. Но что, если… Что, если он прекрасно все слышал, но промолчал, так как не испытывал к ней такого же чувства?

Эти мысли привели ее в отчаяние, и Изабель подумала: «А может, прямо его спросить?..»

Но тут Маркус криво усмехнулся и проговорил:

— Знаешь, нам с тобой тут очень приятно, но, к сожалению, пора уходить. Надо идти к дороге, иначе Роману придется нас ждать.

— Да, конечно, — кивнула Изабель. Она попыталась разгладить складки измятого платья, но тотчас же рассмеялась, сообразив, что действия ее совершенно бессмысленны.

Маркус взглянул на нее с удивлением и спросил:

— В чем дело?..

— Мое платье, туфли, волосы… — Изабель снова засмеялась. — Наверное, я никогда еще не была в столь неприглядном виде.

Маркус улыбнулся и тихо сказал:

— И ты никогда еще не была прекраснее, чем сейчас.

При этих его словах сердце забилось быстрее. И ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова не сказать о своей любви. Отвернувшись, она взглянула на горшки с землей и садовые инструменты, разбросанные по полу, и пробормотала:

— Завтра утром садовник Беннингов наверняка пожалуется…

— Не сомневаюсь. — Маркус ухмыльнулся. — Но должно быть, эту оранжерею не впервые используют для целей, не имеющих ни малейшего отношения к разведению цветов.

Искренне удивившись, Изабель спросила:

— Почему ты так считаешь?

— Потому что на светских сборищах именно так и случается. Какая-нибудь парочка почти всегда ищет укромное местечко, чтобы предаваться любви. Хотя в свете, как правило, не забывают о хороших манерах, мораль у этих людей далеко не на высоте.

Изабель невольно вздрогнула.

— Думаю, это относится и к нам, — прошептала она. Маркус взял ее за руку и поцеловал ладошку. Заглянул ей в глаза и сказал:

— Нет, дорогая, к нам это не относится, потому что ты — моя жена. Следовательно, в наших отношениях нет ничего аморального, понимаешь?

Сердце ее радостно подпрыгнуло. «Если он сейчас скажет, что любит меня, я забуду про Париж!» — прокричала она мысленно. И тут же, сама себе удивляясь, подумала: «Неужели действительно забуду? Неужели я стала столь зависимой от него?»

Испытывая смущение от собственных мыслей и чувств, Изабель пробормотала:

— Что ж, пойдем?

Она попыталась отстраниться от мужа, но он крепко сжал ее руку. Пристально взглянув на нее, сказал:

— Знаешь, Изабель, я бы хотел… Я бы очень хотел, чтобы ты осталась в Лондоне. Возможно, я был не прав, когда настаивал на том, чтобы ты поскорее уехала в Париж.

Она замерла, затаив дыхание. Что означали его слова? Может, он попросил ее остаться в Лондоне навсегда? Или только на те шесть месяцев, о которых они договаривались?

Ей ужасно хотелось спросить Маркуса об этом, но она не решалась. И даже не знала, как об этом спросить, — впервые в жизни Изабель не находила слов. Но если она действительно останется с Маркусом навечно, то это означало, что ей навсегда придется отказаться от своей мечты, от Парижа. Однако, как ни странно, эта мысль не напугала ее так, как прежде. И ее смущало только одно: сможет ли она жить с ним, не будучи уверенной в его любви? Да-да, он ведь не сказал, что любит ее…

Судорожно сглотнув, Изабель пробормотала:

— Маркус, я…

— Тихо, дорогая. — Он приложил палец к ее губам. — Сегодня тебе слишком много пришлось пережить. К тому же я своими словами, наверное, удивил тебя. Полагаю, тебе требуется время, чтобы хорошенько обо всем подумать.

«Мне не потребуется время на раздумья, если ты скажешь, что любишь меня!» — мысленно закричала Изабель.

Но она ничего не ответила мужу, и они молча вышли из оранжереи и зашагали по дорожке, ведущей в сторону от дома. Деревья здесь росли очень густо, и несколько раз Маркусу приходилось отводить ветки, чтобы можно было пройти. Луна не слишком ярко освещала эту дорожку, но оба знали, куда идти.

Минут через пять на Изабель вдруг навалилась ужасная усталость — теперь наконец-то сказались все испытания этого вечера. И тут же вспомнился Робби Боунс, от которого ей пришлось спасаться бегством. И вспомнилось, как она в ужасе металась перед оранжереей, а потом схватила тяжелую лопату и…