На поводу у сердца - Тори Майрон

— Не знаю, что ты тут опять выдумываешь, но я не мог такого сказать, поэтому, Ники, ты поедешь в Нью-Йорк и точка, — твёрже моего решения только карбид вольфрама или твердолобое упрямство Николины, что она проявляет уже в следующий миг.

— Хватит, Остин! Я никуда не поеду и смирись с этим! — выкрикивает она мне прямо в лицо.

— Нет! Даже не надейся! Я не отстану от тебя!

— Тогда как прекрасно, что ты совсем скоро уезжаешь!

— Николина! Если ты думаешь, что я не найду способ выкурить тебя из этого города, даже будучи за полтысячи километров отсюда, то сильно ошибаешься. Найду! Обязательно найду!

— Да нет же, Остин, в том-то и дело, что не найдёшь! Почему до тебя не доходит, что ты не сможешь меня заставить уехать отсюда, просто потому, что я сама себя заставить не могу?! Так сложно это понять?!

— Ники… — немного сбавляю решительный запал, видя, как её охватывает ярость.

— Нет, ты послушай… Думаешь, мне не хочется бросить всё и отправится с тобой в Нью-Йорк?! Думаешь, мне не хочется увидеть нечто большее, чем наш унылый город?! Думаешь, мне не хочется исполнить свою мечту и станцевать на большой сцене? Хочется! Очень хочется! Но мама… она… я не могу… это выше моих сил — оставить ее здесь одну! Я не смогу быть вдалеке от неё и каждый день переживать, всё ли с ней в порядке, поэтому, как бы я ни мечтала поехать с тобой, я не могу! Просто не могу! Пожалуйста, пойми же это, наконец!

Я проявляю попытку ответить, но она меня перекрикивает:

— Не надо! Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать! Я наивная дура! Мной бессовестно пользуются! Я никогда не смогу спасти её! Я всё это сама знаю! И, наверное, я и правда беспросветная дура, раз добровольно просираю свою жизнь! Но это мой выбор! Моё решение! Я не уеду! Не брошу ее одну! И ты меня не заставишь! И никто не сможет заставить! Никогда! — её голос срывается от воинственных криков, и я не выдерживаю: сгребаю в кольцо своих рук и намертво прижимаю к себе, перенимая вибрации ее подрагивающего тела, в надежде следом суметь перенять и весь гнев.

— Маленькая моя, успокойся, — аккуратно поглаживаю ей спину и, сука, ощущаю себя правителем мира, когда чувствую, как немного посопротивлявшись, она цепко обнимает меня в ответ.

— Я успокоюсь, если ты перестанешь затрагивать эту тему, — тяжело дыша, бурчит малышка, уткнувшись щекой мне в грудь.

— Я не хочу злить тебя, Ники, как и принуждать тебя к чему-то, но я ни за что не оставлю тебя в этом городе. И это уже моё решение, которое ты должна принять, — до предела смягчив голос, проговариваю я и слышу в ответ её горячий шёпот:

— А ты должен принять, что я её не брошу.

— Тебе и не нужно её бросать, Ники. Но и находиться с ней рядом каждый день нет совершенно никакого смысла. Ты можешь жить той жизнью, о какой всегда мечтала: учиться в лучшей академии, танцевать, развлекаться, знакомиться с новыми людьми, узнавать другой город. Ты всё это можешь, а мама никуда не денется. Хочешь, я буду высылать ей деньги на жизнь, если тебе от этого станет легче? А ещё ты сможешь навещать её хоть каждые выходные. Расстояние не малое, но со временем я смогу позволить покупать тебе авиабилеты, и тогда это вообще будет проще простого.

— Что ты такое говоришь? — её изумлённое дыхание опаляет мне кожу.

— Я говорю о том, что возможно воплотить в реальность. Ты и маму не бросишь, и сама начнешь жить. Тебе ничто не мешает это сделать. И я тебе в этом помогу, главное, доверься мне, и вот увидишь — у нас всё получится, — заверяю я абсолютно искренне. Ведь если вы уже успели меня хорошо узнать, я никогда не говорю того, во что сам не верю.

Безусловно, её мать не заслуживает ни крупицы заботы дочери, как и её вероятных будущих мотаний между городами. И уж тем более она не заслуживает денег, которые придется ей посылать, чтобы не померла от голода… а точнее не засохла без алкоголя на пару со своим бездарным мужиком. Но если эта цена за убеждение Николины покинуть город, то я готов содержать этих алкоголиком и платить сколько угодно. С новой работой — это будет вполне выполнимо.

— Ты меня слышала, Ники? — интересуюсь, когда малышка подозрительно долго не отвечает мне, совсем затихнув в моих объятиях.

— Слышала, — и по отстранённой интонации голоса понимаю, что она явно обдумывает моё предложение.

— Поделиться мыслями не хочешь? — спустя ещё пару минут тишины спрашиваю я, и лишь тогда Николь отстраняется и поднимает сверкающий влагой взгляд на меня.

— Я думаю о том, что нельзя быть настолько хорошим, как ты, Остин. Это же просто должно быть запрещено законом, — удивляет она своей ироничной фразой, что никак не вяжется с её грустным лицом.

— Хорошим? — усмехаюсь. — Да не такой уж я и хороший.

— Ты, должно быть, смеёшься надо мной, — и она сама начинает посмеиваться, но только совсем безрадостно. — Да ты же вылитый принц из сказки, которому ни белый конь, ни королевский дворец, ни клинковый меч за плечами не нужен, чтобы спасать и зачаровывать принцесс. Да только я никакая не принцесса, что заслуживает спасения, Остин, поэтому ты не должен заморачиваться и создавать себе лишние неудобства из-за моих детских заскоков. Я бы не позволила тебе оплачивать даже дорогостоящее обучение в «Натиде», если бы поступила туда, что уж говорить о содержании моей непутёвой семьи. Я никогда не дам добро на подобную благотворительность. У тебя впереди прекрасное будущее, на пути к которому ожидает еще огромное количество разных препятствий. И я ни за что не стану дополнительным грузом на твоих плечах, что будет мешать тебе двигаться дальше, — произносит она серьёзным голосом, на самом деле веря в тот весь бред, что вылетает из её сладкого ротика.

— Ты не груз, Ники. И чтобы я больше не слышал о тебе подобных слов. Я — не ты, и никогда самопожертвованием не занимался. И желание тебе помочь таковым тоже не считаю. Также как и благотворительностью.

— Окей. Допустим. Но тогда ответь: зачем нужно так отчаянно пытаться помочь тому, кто сам отказывается от помощи?

— Затем, что я люблю тебя, Николина! — непроизвольно срывается с моего языка, и я мгновенно напрягаюсь, сосредоточенно глядя ей в лицо. И тут же быстро расслабляюсь, когда, кроме мягкой, печальной улыбки на губах, больше ничего не получаю, осознавая, что она не поняла истинного смысла моих слов.

— Я тоже тебя люблю, Остин, и ещё раз хочу повторить, что я безумно благодарна за твоё рвение мне помочь. Никто никогда не делал для меня столько, сколько сделал ты, именно поэтому я ни за что не стану усложнять тебе жизнь, взваливая на тебя себя со всеми моими проблемами. Не будет этого! Поэтому можешь сразу же об этом забыть, — с непоколебимостью отрезает она, а я хочу ей прокричать в ответ, что она нужна мне со всеми проблемами, заморочками, заскоками, вспышками гнева и самым придурковатым характером, какой только можно встретить, но вместо этого протяжно выдыхаю и, понимая, что уговорами я своего не добьюсь, решаю подойти к решению этой упрямой задачи немного иным путём.