Безопасник - Марина Кистяева

Если бы она не была сейчас мертва, он бы сам её убил. Свернул бы шею. Не раздумывая. Она… Чертова сука! Даже после смерти оставила послания и указания.

На завтра он уже будет знать, что у Леонида был старший брат, нотариус. С ними Саша и вела дела. Он и прислал сообщение, что время вышло, и пора действовать.

Это будет завтра…

Сегодня же сузилось всё до узких дрожащих плеч златовласки. До её глаз, в которых по-прежнему плескалась агония пережитого страха и непонимания, с незаданным вопросом «за что». Егор её прекрасно понимал. Самое парадоксальное заключалось в том, что он не мог ответить на тот вопрос, потому что и не было ответа. И никогда не будет. Больной мозг Саши решил вот таким образом. Почему… Никто не узнает.

Егор последние годы занимался тем, что обеспечивал безопасность многим людям. Подготавливал для этого парней, покупал обеспечение. На него работали и IT-специалисты. Охранная система совершенствовала. Он достиг определенной высоты. С ним считались. Да чего греха таить, его сеть можно было сравнить с маленькой армией.

Горечь полоснула по сердцу – и не смог уберечь самое главное сокровище. Как представил, что мог опоздать на несколько часов, или что Сталкер бы ничего не заметил и не пришёл к нему, сердце обрывалось.

За Никой присматривали. Аккуратно. Ненавязчиво. Но кто мог подумать, что змея активируется в облике увальня Леонида?

Перед фактом потери Ники померкло все. Обиды, недоразумения оказались такими наигранными, глупыми. Если бы он послал свою гордость куда подальше и сграбастал златовласку в объятия, не ушёл в тот вечер или пришёл на следующий день, она бы не подверглась опасности. Да и есть вероятность, что он бы вычислил киллера. Или он так себя уговаривал… На душе стало паскудно.

Никуда свою златовласку он больше не отпустит. Никуда. Охрану приставит. Сам спать рядом будет. Как пес сторожить станет. Волоску с её головы упасть не позволит.

Беркута накрыло. Так, что он сам от себя не ожидал.

Вел машину, а сам задыхался. В груди жгло, и, казалось, сейчас всё вспыхнет.

И признание сорвалось с губ само собой. Естественно. Точно воздух вырвался из легких.

Ника задрожала, а потом кинулась к нему. Прижалась, маленькая, к груди, ища защиту, и зарыдала.

– Интересная реакция на слова о любви, – он пытался иронизировать, а у самого сердце заходилось от переполнявших его чувств.

– Егор… Егор… Я… я…

– Тссс, – он гладил её по растрепавшимся волосам и прижимал сильнее. Сдавил бы её с силой, давая понять, что никогда и никуда больше не отпустит. – Потом скажешь.

До дома он донёс её на руках. Она спрятала лицо у основания шеи, доверчиво обняв.

Уже чуть позже, когда он напоил её сначала кофе, а потом и двумя рюмками коньяка, он услышал тихое:

– Я тоже.

В первую секунду Беркут даже не догнал, к чему относится ей реплика. Нахмурился.

Обернулся и замер.

Его златовласка сидела на диване, поджав под себя ноги и, не моргая, смотрела на него. На лице ни грамма косметики, успела умыться и оттого казалась ещё более привлекательной. И беззащитной. Она куталась в другой плед, накрыв им ноги. В руках держала стакан с водой.

А потом до него дошло…

Он преодолел разделяющее их расстояние и опустился на корточки. Поднял дрогнувшую руку и осторожно, бережно заправив золотистую прядь за ухо, дотронулся до губ Ники.

– Всё будет хорошо.

– Я знаю.

– Прости, что был дураком…

Всхлипнула.

– Прости, что я наговорила тебе тех слов… Просто я… просто я так ждала нашей встречи… Думала, готовилась… и тут Андрей. А я так соскучилась по тебе… И всё как-то разом.

Он прикоснулся к её губам, преисполненный нежностью.

Как же ему хотелось убрать из её глаз растерянное, даже потерянное выражение! Она говорила, раскрывалась перед ним, а в глазах блестели слёзы. Она тянулась к нему, а саму продолжала бить холодная дрожь.

Ника по-прежнему находилась в шоковом состоянии.

– Я тоже очень соскучился. Всю командировку думал о тебе, – Егор когда-то давно уверовал, что открываться перед девушкой ни к чему. Говорить о своих чувствах – тем более. Да и были ли у него в последние годы чувства хотя бы к одной. Нет. Лишь похоть.

С похоти начались его отношения с Вероникой.

Наверное, в этом и состоит мужская сущность. Их влечет яркое, необычное, красивое. То, что будоражит их нутро. Цепляет, чтобы через час-два отпустить.

На долгие годы цепляет другое. Нежные ямочки на щеках, шелковистость волос, которые хочется пропускать между пальцев, улыбка, от которой слабеют ноги. Голос, тихий-тихий, что шепчет тебе глупости перед сном. Мелкие морщинки, убегающие от уголков глаз при улыбке, которые хочется разгладить.

А ещё желание видеть и чувствовать её рядом.

Заботиться.

Не откупиться.

– Так всё глупо вышло.

Он забрал у неё стакан из рук и прижался лбом к её лбу.

– Не спорю. Прости, я сделал тебе больно.

– Я же кончила… – и он скорее почувствовал, чем увидел, как она краснеет.

В тот вечер они не стали говорить о Леониде и его мотивах. Это было бы перебором. При Нике Егор позвонил в больницу, где ему подтвердили, что с Ларисой ничего страшного нет. Отлежится пару дней.

Потом они поднялись в спальню. Вот тут на Егора нашло некое оцепенение. Он с одной стороны до ломоты в суставах и мышцах хотел свою златовласку, с другой – понимал, что сейчас ей не до его приставаний. А у него уже стоял. Только вошли в спальню, он мгновенно представил, как будет любить её на огромной кровати, вертеть во всевозможных позах. Пришлось усмирять свои скотские желания. Он-то привык подставляться, для него кровь – почти что атрибут жизни. Для Ники – шок.

– Ты же не оставишь меня?

Её шепот прошёлся лезвием по коже Егора.

Он подошёл и положил руки ей на плечи.

– Нет.

– А то я подумала, что ты сейчас уйдешь… И, Егор… поцелуй меня. Пожалуйста. Ты мне нужен.

Вероника

Той ночью они занимались любовью. Ника это точно знала. Не сексом, а любовью. Егор был безгранично нежен. Она утопала в его руках, его прикосновениях. Той ночью всё было для неё. Все его ласки и признания.

Он её любит.

У неё до сих пор в голове не укладывалось.

Как … за что… почему…

Глупые, никому не нужные вопросы.

Человек любит или нет. Это как дышать. Ты дышишь человеком, живешь им. Его мыслями, чувствами, эмоциями.

Ника прижималась к Егору, пытаясь растворится в нем, слиться воедино, боясь, что он оставит её, уйдет. Он успокаивал её, поглаживая до тех пор, пока она не уснула.