Оставь ее небу - Михаил Март

— Да. А вы кто?

— Ко мне обратился ваш друг, он не назвал себя. Высокий, интересный брюнет лет сорока, с приятным лицом. Он просил передать вам, чтобы вы собрали вещи и подошли к машине. Вы должны знать куда. Больше мне ничего не известно. А теперь извините, меня ждут свои дела.

Даша повернулась и направилась к лестнице. Она чувствовала на себе взгляд и старалась изменить походку. Ей показалось, что она справилась с ролью, и даже голос звучал ниже и звонче, почти как у матери. Она уже проводила похожие эксперименты. По телефону, когда изображала мать, отдавая распоряжения банковской охране. Именно тогда ее впервые подпустили к святая святых, к личному сейфу знаменитой банкирши. При наличии ключа и пропуска матери все подозрения снимались, как пена с молока.

Нина растерялась. Странный визит. Почему он попросил прийти женщину? Никого не оказалось рядом? Что-то случилось? Несомненно. Она не стала ломать себе голову. Вопрос решится сам собой, надо лишь выполнять указания. Стоянка не за горами.

Свою сумочку Нина бросила в Дашину и, прихватив дорожный портфель Марка, отправилась на улицу. Ключ от номера она решила не сдавать, а оставила его в замочной скважине. В конце концов, она не знала планов своего босса и не торопилась с преждевременными решениями. Первый час ночи, вряд ли он надумал уезжать.

Капитан выслушал своего напарника и потер руки.

— Отлично! Они в западне.

— Мне показалось, что я засветился. Дежурная по этажу — баба ушлая.

— Чепуха. Ты оперативник. У тебя документы. Ну а на дело можно пойти в масках. Я прихватил с собой лыжные шапочки. Как чувствовал.

— Можно и настоящие использовать.

— Нельзя. Если нас увидят, то поймут, что работали дилетанты в самоделках. Нас это устраивает. И вряд ли дежурная тебя узнает. На крайний случай — утихомирим. Проблема в другом. Нам нельзя копошиться. Вспомни, как они шустро выступили в «Маяке»! Ребята ушлые. Работать надо резко и неожиданно. Автоматов у нас нет.

— Здоровяк нес две бутылки водки. Мне кажется, мальчики хорошо расслабились.

— И главное. Если они заперлись, операция отменяется. Никакого риска. Успеем, нам торопиться некуда. Сейчас мне, как никогда, неохота подыхать. Мы только жить начинаем.

— Согласен. Я так думаю, что запираться им не от кого. Все разборки позади. Если бы они ждали гостей, то водку пить не стали бы. Этот амбал вошел в номер без стука. Пнул дверь ногой и вошел.

— Ну смотри, парень! Вопрос жизни и смерти решаем. Сделали работу — и туг же ушли. Вокруг полно патрулей. Коллеги на стреме.

Капитан вытащил из чемодана две черные шерстяные шапки, взял ножницы и сделал дырки. Получилось криво, но для одноразовой работы сойдет.

Коридор третьего этажа пребывал в полудреме. Дверь в комнату дежурной была открыта, и яркий свет проливался в холл. Слабый женский голосок что-то мурлыкал себе под нос. Налетчики переглянулись.

— Лучше ее утихомирить, — прошептал капитан.

Они натянули маски на лица и взялись за оружие. Дан сигнал, и началась работа. Препоны и срывы пошли один за другим. В комнате оказались две женщины. Горничная собирала белье и складывала на полку, дежурная записывала что-то в журнал. Офицеры растерялись и почему-то оба бросились на дежурную. Горничная завизжала. Капитан ударил рукояткой пистолета одну, затем оттолкнул в сторону лейтенанта и успел прихватить вторую. Горничная попыталась выбежать в холл, но сильная рука ухватила ее за волосы. Рука взмахнула над головой жертвы трижды, удары сыпались на одно и то же место. В результате лобовая кость проломилась насквозь. В течение всего времени до последней секунды женщина издавала душераздирающий крик. Смерть оборвала ее вопли. Светлый костюм капитана превратился в буро-красный.

— Сваливаем! — рявкнул лейтенант.

— В номер, сука! — зарычал капитан, наставляя пистолет на партнера.— Вперед, ублюдок! Идешь первым, стреляешь в патлатого, здоровяк мой!

Лейтенант понял, что первая пуля достанется ему. От кого, это не имело значения. Они перескочили в режим агонии, и путь к отступлению исчез, как мираж.

Коридор все еще пустовал.

Даша перелезла через парапет и оказалась на слабо освещенной стоянке. Она не стала проходить через ворота, зная любопытство и болтливость сторожа. В будке старика все еще горел свет, очевидно, в таком возрасте люди вообще не засыпают. Пригнувшись, девушка прошмыгнула между машинами и спряталась за «фордом» адвоката.

Сторож действительно любил почесать языком. Увидев в воротах Нину с двумя сумками, он спросил:

— Неужто решили уезжать? В такое-то время?

— Нет. Я еще не уверена в этом.

Она улыбнулась, прошла на территорию стоянки. Машину пришлось искать по памяти. Электричество жгли там, где оно окупалось, а здесь каждый автомобиль имел фары. Нужно лишь найти его в полумраке. Девушке стало страшно. Без особых причин. Зря она начиталась записей малолетней убийцы. От таких идей и мыслей может крыша поехать. Марка словно подменили, он сам стал похож на маньяка с навязчивой идеей. Нина подумала о том, что ей лучше уехать. В таком режиме жить невозможно. Он казался совершенно другим человеком, она не представляла Левина раздраженным, нетерпеливым, грубым, злым, жадным. Такой он ей не нужен.

Возле машины никого не было. Нина прищурилась. Слабое зрение не раз подводило ее.

— Что за глупые шутки! — раздраженно сказала она.

— Это не шутки, Нинок!

Перед ней выросла та самая брюнетка.

— Что вам нужно? Я вас не знаю.

— Зато я тебя знаю. Где ключи от машины?

— В портфеле, — машинально ответила секретарша.

— Вот и чудненько. Иди сюда.

— Чего ради.

В тусклом свете фонаря блеснул никелированный ствол пистолета. Того самого, который она привезла из Москвы.

— Ради большой любви. Зря ты, подружка, ввязалась в эту историю.

Наконец она узнала знакомый голос, и у нее подкосились ноги. Ничто на свете не могло напугать ее больше, чем стоящая перед ней тень. Девушка онемела, как кролик перед удавом. Страх и тот растворился где-то в ночи. Тут случилось что-то непонятное и необъяснимое.

— Раздевайся, — приказала Даша.

В течение нескольких минут они обменивались одеждой. Затем Даша залезла в портфель Левина и нашла ключи. Она подняла крышку багажника, приблизилась к Нине, левой рукой сняла с нее очки, а правую с пистолетом прижала ко лбу жертвы. От холодного металла у Нины по коже пробежала дрожь. Она закрыла глаза и не двигалась. Даша нажала на спуск, и слабый хлопок выстрела затерялся в ночи.

Труп Нины лежал на дне багажника, а дымчатые очки валялись возле лица. Подслеповатые карие глаза остекленели и уже ничего не видели.

— Ну что? — спросил сторож. — Решили остаться?