Дребезг Звёзд - Герр Фарамант

С этими словами она опять щёлкнула парня по носу и сделала обиженный вид.

Сон поспешил за ней, принялся извиняться — и встретил лишь добрый, ласковый смех.

***

Они вышли на небольшую поляну. На горизонте уже реял рассвет. Ещё один день похода — и всё.

Было решено сделать новый привал: благо, до этого они отоспались, и сил у обоих хватало.

Рюкзаки сброшены. Полина достала пачку сигарет, Сон — трубку.

Девушка присвистнула.

— Ты и её с собой взял?

— Думал покурить где-нибудь на склоне гор, — пожаловался парень, набивая табак, — да всё никак не складывалось. Хоть здесь подымлю.

Плотно набив чашу, он поднёс зажигалку, щёлкнул, затянулся — и шумно выдохнул.

Подбитый коршун ли, зверёныш малый, он сидел на своём рюкзаке, смотрел в ночь на яркую луну. Ореол светила подчёркивал его кудри. Свет играл клубами дыма, обращая их в синее марево.

Он тосковал. Странное чувство. Совсем скоро всё закончится. Потом — снова дом. А что дома? Как быть дальше, куда двигаться? С кем?

«Тяжело, — неслось в мыслях. — Хорошо жить в отрыве от всего, когда реальная жизнь тебя не касается — и как же тяжело возвращаться обратно. Неловкое, неприятное чувство, что реальный мир хватает тебя за глотку и опускает в самое болото чуждых и ненужных тебе проблем».

Снова вспоминался Мальц. В глубине души Сон лелеял надежду на то, что они всё-таки встретятся вновь. Он скучал по нему. Скучал по его компании. По разговорам с ним, по взглядам, беседам ночами напролёт — всего этого жутко не хватало.

С другой стороны — возвращение в Харьков означало прощание с Полиной — на неизвестный срок, опять.

А с третьей… Да, чёрт возьми, если так гадать, можно найти бесконечное количество разных сторон, и они все в итоге из многогранника обратятся в замкнутый круг.

Ещё одна затяжка — и густые клубы дыма. Подобно демону он извергал синее марево. И подобно всё тому же демону его взгляд был прикован к скорбной земле.

Изгнанник, король в лохмотьях, чья жрица лишь когда-то однажды придёт. Кому уже пели гиады, и чьи земли разрушил он сам.

Полина тоже курила в молчании. Её одолевали схожие мысли. Всё хорошее скоро кончится. А что дальше — никто не знает. В каком бы городе она ни появилась — везде будет одно и то же.

«Потому, — наблюдала молча за тонкой струйкой тёмного дыма с горько-сладким запахом чёрного шоколада, — никакое новое место не поможет тебе изменить свою жизнь, если ты не изменишь свой собственный взгляд на неё».

Она усмехнулась, поймав себя на мысли, что такими темпами она просто плюнет на всё и вернётся в Харьков. Но тогда это будет поражением для неё — она просто признается, что сдалась. Устала. Осела. Постарела.

И эта мысль была ей противной.

Но если так — чем ещё заниматься? Скитаться по миру и дальше — обрыдло. Какая цель у скитания, если нет конца? Описывать свои приключения — так кому интересно читать про бухло и сношения? Враньё: как ни скорбно, эта тема выигрышная, и публика это схавает и не подавится. Даже больше, на этом можно взлететь — но что толку от такого взлёта, если самой ей будет противно от себя же?

Найти работу, семью, остепениться, жениться — тьфу, в рыло бы дала тому, кто ей это предложит. А себя избивать — это уже вообще, что называется, докатились. Добро пожаловать в клуб, блин. Никому не скажешь, не станешь советовать.

И что делать в таком случае? Играть она если и может, то на нервах, чужих и своих, писать ей не о чем. Рисовать — пробовала, да забросила. Один выход — триповать в надежде вернуть себе свои сны. Это будет не менее бесполезно, чем вот так же бесцельно колесить по земле, но по крайней мере она сможет вернуться в мечты.

Но это не выход. Это ни разу не выход, это ещё один побег. Да и в кого она превратится спустя несколько лет такой жизни? Вот была Сашка. Ей было пятнадцать, она подавала большие надежды как студент-медик. Связалась с хиппи, нашла своё Солнце. Но Солнце умер, и что же она сама? Осталась верна системе? Нет. Вышла замуж, имела двоих детей, жила вполне достойной среднестатистического обывателя жизнью. Наверное, даже отошла на тот свет счастливой и прилежной семьянинкой. Это называется взросление.

Комок в горле. Жгучая боль и ненависть.

Замкнутый круг, в который она сама же себя загнала. Если отбросить обёртку, что Полина получит? Правильно: пустоту и бесполезность, не способную существовать в отрыве от других. В неё влюблялись — да. Ей восхищались — несомненно. К ней тянулись — и продолжают тянуться. А что толку? Что она сама? Без этого шарма она пустышка. И сама по себе она ничто. Полный ноль. Полный ни на что неспособный ноль.

Но это жизнь. Это правда. И этой правде хочется взять и врезать — да что толку, если саму правду этим не изменить.

Увидев блеск слёз в глазах девушки, Сон отложил трубку и поспешно подбежал к ней, обнял её. Та не возражала. Потянулась к нему. В конечном итоге, что ещё оставалось сейчас? Слишком много проблем, которые если не возможно, то, по крайней мере, слишком сложно решить. Ей уже перевалило за второй десяток, а она так ничего и не знает. Тоскливо и противно. Пожалуй, даже кончилась привычная ненависть, которую она обычно в такие моменты испытывала и к себе, и к окружающим. Иначе бы Сну досталось — а за что, собственно?

Он — не слабый. Он понимает, что ей нужна поддержка, и пытается помочь ей. Оттолкнуть его — это просто очередной раз ударить себя через тело другого. Что толку бросаться с кулаками, когда внутреннюю пустоту ударами не разгонишь.

Сон взял её руку и внимательно посмотрел в глаза, полные тоски и упадка. Он понимал её чувства, хотя и не мог знать мыслей. Усталая Волчица благодарно кивнула.

— Мы прорвёмся, Полина, — прошептал Сон. — Вдвоём или порознь, но — мы сможем. Что-нибудь обязательно придумаем. В конечном итоге, мир слишком тесный, чтобы в нём затеряться. А там уж как-нибудь да разберёмся.

— Добро, — кивнула девушка. — Ну что, пошли?

С этими словами она тяжело поднялась, вскинула на плечи рюкзак. Сейчас он давил на неё как никогда. Дело не в тяжести вещей. Дело в самоощущении.

Сон помог ей справиться с её ношей. Вскинул свой на плечи себе — и тронули в рассвет.

***

Предстоял ещё один бросок до очередной стоянки. Привал на ночлег можно было сделать и раньше.

До ближайшего места не так много, как кажется. Снова встречают рассвет в дороге, снова тропы средь вершин гор, пастушеские пастбища, хатки на далёких холмах — много всего, чем можно насладиться, почерпнуть для себя вдохновения, набраться новых мыслей. Если за этим наблюдать и к этому стремиться. Возможно, однажды, Сон даже вернётся сюда. С куда более светлыми мыслями и другой компанией. Возможно. Однажды. Сейчас ему едва ли хотелось об этом думать.