Создана быть твоей - Эми Мун

А Миллер, выходит, знал, кто скрывался под маской человечки…

И сейчас перед ней опять стоял выбор. Смерть или… тюрьма. Для нее и ее родных. И времени слишком мало.

— Лекарство есть, — произнесла одеревеневшими губами. Альфа смотрел не мигая, а Шерил, как со стороны, отметила и крупную дрожь, пробегавшую по обнажённому торсу, и ярко-красные белки прищуренных глаз. Вот-вот станет слишком поздно…

— Шерил, — тихонько пискнул Алекс, но, будто в трансе, она оторвала ноги от пола и пошла к аптечке, висевшей на противоположной стене. Нет, замен разбитым ампулам тут не хранилось. Антидот альфы приносили с собой — для каждого создавалась индивидуальная сыворотка.

Она аккуратно обошла лужу крови, растёкшеюся под одним из охранников, чисто механически отметила отсутствие Дарквуда-старшего — наверное, сбежал… За спиной послышалась возня, но Шерил даже не обернулась.

Холодный пластик шкафа обжёг пальцы, но тело жило само, двигаясь совершенно без ее участия. Вот стандартный набор кровоостанавливающих, вот повязки, вот скобы для фиксации ран… а вот обезболивающее. Тоже набор ампул, и среди них как раз то, что нужно. «Алерген», способный нейтрализовать инъекцию.

Звук входящей в шприц-пистолет ампулы был похож на щелчок затвора. Без раздумий Шерил выставила тройную дозу — так быстрее подействует — и обернулась, обводя взглядом комнату. Вот и закончилась ее тайна. Среди трупов, изгрызенных пулями стен… и рядом с умирающим альфой, который ещё каким-то чудом держался на ногах и смотрел так, что ей хотелось рухнуть.

— Марк…

Мужчина дернулся, как от удара. Шерил с трудом сглотнула, и постаралась собрать остатки самообладания.

— …Марк, пожалуйста, защити маму и Микки от моего отца.

И, приставив шприц-пистолет к шее, она нажала на спуск.

Только собственная слабость и нараставшее онемение не позволяли схватить маленькую сучку, посмевшую заявиться сюда. И его нихрена не интересовали ее мотивы — эта дрянь должна была сидеть тише воды ниже травы, но нет — ее наглость не знала пределов. И если бы не Алекс…

Проклятье! Сейчас его мог бы уделать омега! А силы нужны, чтобы доковылять до девки, смотревшей на него как на покойника. Пусть валит к черту! Если он и сдохнет, то без ее жалостливого взгляда. Ублюдок Тампильтон… Успел избавиться от инъекции, и папаша сбежал… Ничего, праздновать ему победу недолго. Сегодня они все в проигрыше.

Но потом случилось то, чего он вообще не ожидал.

Пролепетав что-то о лекарстве, тварь поползла в сторону аптечки. На последнем издыхании Марк рванул за ней, но его остановил Рок. Чертов бета!

Сил на сопротивление не оставалось. Ноги подкашивались, а голова напоминала полигон для испытания ядерных боеголовок. Одна сплошная огненная геенна, полная боли. К горечи добавился привкус крови. Альфатерон проникал в каждую клетку, выставляя в ней короткий таймер последних минут жизни. И вот-вот начнется паралич…

Девчонка развернулась к нему с заряженным шприц-пистолетом. Собственное имя из ее рта прозвучало грязным ругательством, но следом Марк услышал полнейший бред.

— … защити маму и Микки от моего отца…

И, вогнав в себе в шею какую-то дрянь, девка отшвырнула шприц-пистолет в сторону. А потом пошла к нему. Прямо в руки!

Подбородок вверх, а лицо серее тех бесформенных шмоток, в которые она опять влезла. Встала почти в плотную, не боясь за свою никчемную жизнь, которую он как никогда был близок прервать. Но держался чудом. Потому что ее аромат — это безвкусное, непонятное нечего, оно странным образом…

Марк подавился собственными мыслями, по инерции задерживая дыхание. За спиной выругался Рок, и в тот же момент захват исчез, давая ему свободу.

Мать твою, этого не может быть! Это галлюцинация, мираж, блядская иллюзия, только не…

Следующий вдох был глубоким и жадным.

… Правда! Гребная чистейшая правда, а он идиот! Слепой полудурок, поверивший жалким документам!

Девочка сдавленно охнула, когда Марк схватил ее. Смял в руках, уткнулся носом в макушку и вдохнул ещё раз, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Это было лучше, чем… чем… все! Любые ароматы за секунду превратились в смердящую помойку. И даже запах цветущего селеницереуса, по которому он сходил с ума, померк, уступая место райскому аромату омеги…

Омеги, мать твою! Лживой, маленькой омеги, которая водила его за нос полтора месяца!

Нежная сладость заполняла лёгкие. Идеальная до последнего полутона — созданная для него! Лёгкие судорожно сокращались, вбирая новые и новые порции запредельного аромата.

Так пахнет цветок, окроплённый прозрачной росой и обласканный рассветными лучами, тонкий свет луны, падающий на песок прозрачной вуалью, искрящаяся нить ручья, сбегающая между теплых камней и сочной зелени. Так пахнет жизнь! Личная зависимость, проникающая в ДНК и мягкой волной усмиряющая боль, бушевавшую внутри.

— Шер-р-рил…

Ее имя вырвалось из горла стоном и рычанием.

Лёд, сковывавший нутро, хрустнул и пошел трещинами. Запустив в собранные волосы пальцы, Марк дёрнул рукой, вынуждая ее запрокинуть голову. Серые глаза встретили пустотой. Плевать! Она ответит ему. Всегда отвечала, потому что чертова омега, а не потаскушка, чудом сохранившая девственность. Вот она — причина ее чувственности и беспокоящего аромата, скрытого охренеть как отлично.

От безумного поцелуя чуть не кончил. Яркое, как вспышка, возбуждение одним махом потеснило сжиравшую изнутри ярость.

В голове прояснялось. По крошке, малой капле, но он нутром чуял, как со скрипом и визгом останавливается набиравшее обороты безумие. Тормозит проржавевшим насквозь мобилем, несущимися на всех парах к пропасти. Это было остро и дико. Его трясло, перед глазами прыгали цветные пятна, но с каждым вздохом спасение становилось ближе.

На периферии ошалевшего от всего сознания ещё шла фиксация реальности. Рок вызывал подмогу, Норд пытался сесть, Миллер опять стонал, что-то бормотал Алекс, но это всё мелочи. И только появившаяся в дверях охрана заставила оторваться от истерзанных жёстким поцелуем губ и рычанием отпугнуть противников. Эта омега — его! Вся с потрохами, и если кто-нибудь прибЛиззится…

Но идиотов не было. За минуту из комнаты исчезли трупы и раненые. И Норд сам закрыл двери, давая отмашку рвущемуся на волю желанию.

Потому что сейчас была важна только омега в его руках. Пташка, сама впорхнувшая клетку, и у него найдется сотня замков.

Нервный смех рвался наружу, но очередной поцелуй не оставил места даже дыханию. Как умирающий от жажды он пил ее аромат. А под пальцами уже трещала одежда. Ярость сменилась ослепляющей похотью, подхлестывающей заклеймить омегу снова и снова, смешивая их запахи в одно.

И его ничто не остановит.