Опыт моей жизни. Книга 2. Любовь в Нью-Йорке - И. Д.

не столько то, что у Гарика была секретарша (скорее всего, молодая), сколько то, как я на это отреагировала. При звуке ее голоса я почувствовала, как будто меня посадили на огонь. Я подумала: что это? Нездоровая такая реакция на присутствие элементарной секретарши.

Может быть, это интуиция? Бывает же такое, слышишь голос человека, и тебя осеняет. То ли это чутье, то ли еще какой-то неизвестный локатор. Я вдруг (не поняла и даже не почувствовала) просто мгновенно стала объята пламенем, стала гореть, вся треща в огне, от осознания или догадки, или, бог знает, чего еще: Гарик спит со своей секретаршей.

В одно мгновение, все мои мучения были объяснены: вот оно, в чем было дело, у Гарика была любовница.

Так говорило что-то безумное во мне, которое было даже неуловимей чем интуиция. Одновременно, я понимала, что это безумие – ревновать, бог весть к кому, без каких-либо оснований. Ведь я ее еще даже не видела. Я даже не знала, может быть, ей шестьдесят лет, просто голос молодой. Потом, это так унизительно, это ниже моего достоинства – ревновать.

Пламя, охватившее весь мой организм, сжигало все мои логические и нелогические мысли. Оно было настолько сильно, что от меня, включая мой мозг и мой разум, в мгновение ока остались одни горящие фрагменты, постепенно превращающиеся в пепел.

– Алло-о-о, – ответил Гарик, голос его был мягок и приветлив, как всегда.

– Ты знаешь, я звоню тебе по поводу… – я стала говорить о том, зачем я ему позвонила, стараясь придать своему голосу как можно более равнодушное и спокойное выражение.

Сознание – тоже немаловажная часть меня. Как бы ни бесновалась, ни мучилась, безумная я, сознание все же достаточно сильно. Я же не совсем тю-тю, чтобы набрасываться на него со своим безумием. Ревность – без всякого на то основания – это безумие. Может быть, у меня нервы не в порядке. Или это он как-то незаметно, своим поведением меня такой делает?

Моисей уже ничего нового мне не откроет. Нужно найти другого психолога. Что-то здесь не в порядке.

* * *

На днях он позвонил с работы:

– Малыш, я, кажется, заболеваю, у меня температура. Я, наверно, сейчас приеду домой.

Два часа дня. Чтобы Гарик приехал домой на три минуты раньше своего установленного времени?!!! Удивляет меня моя реакция: радость, священный восторг, как будто я добралась до тайника с драгоценностями. Тут же я сама себе удивляюсь: странная эта любовь, так радоваться, когда любимый твой заболел, только потому, что он будет лишние часы рядом с тобой?..

По сто раз в день мечтаю о физической близости с ним: в любом проявлении – поцелуи, объятия, секс, что угодно. Рассвет, птицы поют, солнце восходит. Все отзывается во мне безудержным желанием любви. Днем сижу за письменным столом – и это меня возбуждает. Голова набита мыслями о любви и сексе. Идет дождь – это сплошная эротика. Снег – еще хуже. Вечер наступает – так вообще не знаю, куда деть себя от тоски. И постоянная неутоленная жажда любви. Я хочу любви постоянно, двадцать четыре часа в сутки. Откуда во мне такой маньяк? Какой мужчина это выдержит? Что мне с собой делать? Может, просто найти любовника. Натрахаться вволю, выпустить пар?

Если не можешь бросить Гарика, не можешь разлюбить его, можно ведь, в конце концов, как советует Танька, разделить любовь и секс. Люби себе Гарика, сколько угодно, а секс ищи на стороне. А что остается делать? В конце концов, он сам виноват.

* * *

Дала объявление… «Ищу ненасытного, изощренного в любви, сексуального маньяка». Так и написала: чтобы не писали мне больше импотенты. Дошла я уже до ручки. Любой ценой – любви хочу.

Мне ответили несколько сотен, если не больше, голодных, сексуально озабоченных, готовых терзать меня до бесконечности мужиков. Удивительно, что на сексуально озабоченное объявление ответило гораздо больше ребят и с гораздо большим энтузиазмом, чем на те, которые я давала раньше, где говорила о серьезных отношениях.

Парни и мужчины писали мне длинные проникновенные письма, прилагали свои фото, почему-то все обещали щедро вознаграждать меня деньгами… Каких только возрастов, комплекций и типажей здесь не было! Я поняла, что если речь идет чисто о сексе, то женщина, по всей вероятности, в более выигрышном положении, чем мужчина, судя по тому, какой горячий отклик получило мое объявление.

Такие излияния – по три, по четыре страницы, столь несвойственные, как мне казалось, мужчинам! Такая щедрость (или это отчаянная попытка получить то, в чем так нуждаешься, любой ценой), при которой, еще не видевши меня ни разу, не зная меня даже вовсе, бедные, обалдевшие парни обещали мне любые вознаграждения, золотые горы, деньги – только бы я оказалась той «ненасытной» и «изощренной» в постели, как я выразилась в своем объявлении. Неужели такой дефицит на «ненасытных» и «изощренных» сексуально женщин?

Многие вкладывали в конверт стодолларовые купюры, пытаясь этим вызвать мой скорейший ответ. Они так и писали: «Представляю, как тебя завалят сейчас письмами»… «Конечно, ты сейчас получишь столько писем!» «Прошу тебя, не обойди меня стороной, ответь мне, дай мне один только шанс, ты не пожалеешь». Все заклинали меня ответить им. Складывалось такое впечатление, что я со своим пожеланием «большого секса» была явлением редчайшим, может, даже единственной возможностью для многих и многих мужчин.

Что ж, такое положение было для меня крайне лестно, а главное, выгодно.

Один сумасшедший, настолько вдохновился моими простыми несколькими словами, что прислал в конверте тысячу долларов. Я обалдела, конечно, и все же такой огонь и сила желания не оставили меня равнодушной. Я позвонила ему первому.

– Посющий, дарагая! Ты в самом теле такой страстный, как пишешь ф казета?! Если ты в самом теле такой страстный, я тепья асалачу!!! Асалачу! Клянусь богом, э! Я всю жизнь искал такой женщин! Посющий, я за ночь да… я за но-о-чь… десять раз хачу! Ты понимаишь? Где взять такой женщин, которая за ночь, тоже десять раз хочет? – акцент, то ли грузинский, то ли армянский, но какая разница, если он по-русски так безграмотно говорит. – Я вся жизнь страдаю от эта! – жалуется мой кавказец. – Я жи ни магу са одна ночь три разный женщин привести. А я хачу десять раз! Каждый ночь! А? Нам с тапой хорошо пудет? Я всю жизнь мечтал! Я тепья – асалачу!..

Мне искренне, по-человечески жаль кавказца. За что же, Боженька, ты наказываешь так людей: встраиваешь в них желания, которые ты заведомо знаешь, никто в мире удовлетворить не сможет. Сколько лет или десятков лет должен промучиться в поиске несчастный