Восток - Эдит Патту

– Юг, – сказала я, указывая направление. Медведь с облегчением кивнул.

Теперь мы знали направление, но понятия не имели, как далеко отошли от берега. Сланк давно закончился, мы все устали и умирали с голоду. Несколько человек было при смерти. Я не знала, сколько еще мы сможем продержаться.

Однажды днем мы взобрались на ледяную гору. Я взглянула вниз и увидела незабываемый Татке-фьорд. У берега на якоре стоял корабль.

Я никогда не забуду этих людей, стоявших на фоне сверкающего голубого небосвода. Один из моряков увидел их на вершине ледяной горы и крикнул нам с мачты. Мы только что бросили якорь и собирались отправиться на поиски Роуз.

И вот она стояла там.

Матросы побежали встречать путников. Их было человек двадцать и три белых оленя. Даже издалека мы заметили, что они еле передвигают ноги.

Я добежал до сестры, обнял ее и долго не отпускал. Но подошел отец, и мне пришлось выпустить Роуз из объятий. Со слезами на глазах отец обнял ее и повторил ее имя несколько раз.

Когда Роуз представляла меня своему брату и отцу, она не знала, как меня называть. Ведь у меня не было имени. А я не стал напоминать им, что мы уже встречались, правда при совсем иных обстоятельствах.

Корабль был очень хорош. Я видел, как отец и брат счастливы, что нашли Роуз. Мне не хотелось напоминать, что это из-за меня она ушла от них.

Мне должно было стать легче оттого, что путешествие закончилось, но мне не стало, поскольку я не знал, что делать дальше.

Мне было нечего предложить ей. У меня даже имени не было.

История, рассказанная сестрой, казалась невероятной. Если бы я не знал Роуз, я бы просто ей не поверил. Тролли, мягкокожие, разлетающиеся вдребезги ледяные дворцы и нечто под названием kentta murha… Один большой ночной кошмар.

Человек, который был белым медведем, выглядел спокойным. Он радовался вновь обретенной свободе, но во взгляде у него ощущалась потерянность. Им с Роуз было неловко общаться друг с другом, но я точно видел, что их связывают сильные чувства.

По пути назад мы заехали в деревушку Неяк. Мальмо и ее люди ждали нас на берегу. Это она рассказала нам, где искать Роуз.

Мы нашли Мальмо – или, скорее, она нашла нас, – когда плыли на север вдоль побережья Гренландии. Она подплыла к нашему кораблю в маленькой двухместной лодке и жестами объяснила, что мы должны следовать за ней. Когда мы бросили якорь и вышли на берег, Мальмо сразу подошла к отцу и рассказала ему, где искать Роуз.

Я удивился, откуда Мальмо узнала, что мы ищем сестру, откуда она знала, где сама Роуз, но мне и в голову не пришло усомниться в ее словах. Она дала нам карты побережья, вырезанные на моржовых бивнях.

(Позже папа сказал, что они предельно точные – одни из лучших, какие он когда-либо видел.) Мальмо объяснила, что мы должны свернуть в глубь материка в Татке-фьорде.

Здесь мы и нашли Роуз.

Вернувшись в Неяк и поздоровавшись с Мальмо, я пошла навестить Тора. Он работал над своим кораблем. Ему помогали два приятеля-эскимоса, которых он научил своим любимым песням.

В полдень красивая эскимоска принесла им поесть, и они угостили меня. Я заметила, что Тора с этой женщиной связывают особенно теплые отношения.

Он честно рассказал мне, что после моего отъезда допил все пиво, оставшееся на его судне, и перешел на оленье молоко. Сначала его тошнило от молока, так как его тело не привыкло обходиться без алкоголя, но люди, с которыми он подружился, особенно женщина по имени Рекко, поверили в него и помогли пережить болезнь.

– Мне здесь нравится, – сказал Тор. – Думаю, останусь. А если починю кнорр, то, может, заведу небольшое торговое дельце между Гренландией и Исландией. Надеюсь, получится, – ухмыльнулся он.

Я рассказала Тору, что Гест спасся (ведь это благодаря Гесту отец и Недди приплыли в Гренландию). Тор был изумлен:

– Славный Один! Я и не подумал бы, что это возможно! Ну, теперь точно отправлюсь в путешествие. Найду старого мерзавца и посмотрю, вдохновит ли его моя затея.

Я улыбнулась.

Я привела к Тору белого медведя. Они мгновенно прониклись взаимной симпатией, уж не знаю почему. Может, потому, что оба, неприкаянные, так долго бродили по свету. Тор понимал медведя лучше, чем кто-либо из нас. Медведь даже предложил Тору помочь с кораблем. Раньше он ничем подобным не занимался, но хотел попробовать. Его сейчас интересовала любая работа.

Мы пробыли в Неяке недолго. Папа, Недди и Сорен пытались придумать, что делать с людьми из Нильфхейма. Осталось семнадцать человек, все они были из разных уголков мира. Проще всего было с двумя норвежцами, которые точно могли сказать, где раньше жили. То же было с тремя французами. С остальными сложнее. Мальмо помогала переводить, папа показывал карты, которые тоже очень помогли. Не смогли мы пристроить только двух женщин, молодую и пожилую, но в конце концов решили, что обеих заберем с собой (им очень понравилась наша идея), а остальных постараемся отправить по домам из Сюроя, первого крупного порта на нашем пути. Сорен охотно согласился оплатить все расходы. Я поняла, насколько щедрый он человек и как повезло нашей семье встретить его.

Я не знала, как люди, вернувшись домой, объяснят свое отсутствие. Кто поверит в такое? Даже матросы с корабля Сорена, видевшие нас в Татке-фьорде закутанными в шкуры и в компании с северными оленями, – и те с трудом нам верили.

Ну, по крайней мере, подумала я, у этих семнадцати, похоже, есть куда вернуться. И в отличие от медведя, они знали свои имена.

Решено. Я уйду.

В Сюрое нам удалось подыскать корабли для всех бывших рабов, кроме четверых: трое были из Франции, а четвертый из маленькой страны внутри материка, у которой не было порта на побережье. Человек по имени Сорен оказался очень великодушным. Он напомнил мне добряка пастуха, ведущего стадо телят в родной хлев. Троих французов он решил отвезти домой на своем корабле: зайти в Ла-Рошель, перед тем как плыть в Норвегию. Человека, который жил на материке, Сорен снабдил провизией и деньгами, достаточными, чтобы добраться до дома по суше. Я уверен, что он поступил бы так же и со мной, если бы я сказал ему о своих планах. Но я не хотел, чтобы кто-то знал, что я собираюсь уходить. Особенно Роуз.

Я знал, что если взгляну в ее карие глаза, то не смогу уйти.

За то время, что я бродил по свету в шкуре белого медведя, я многое узнал о мужчинах и женщинах. Я понимал, что начинать жизнь с Роуз в неравном положении для меня будет подобно катастрофе.