Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - Хироюки Агава

— Ну, полагаю, нам необходимо его придерживаться, — уклончиво ответил Нагано, — видя, что правительство уже приняло решение.

И в этих беседах, и во время подписания Трехстороннего пакта метод Ойкавы, вероятно, состоял в том, чтобы избавляться от людей, способных задавать вопросы, а потом приглашать их в Токио и выбивать из них согласие, когда результат уже более или менее обеспечен и все стало совершившимся фактом.

После угощения в министерстве разговор прервался; Ямамото появился в кабинете Инуэ в мрачном настроении и объявил:

— Нагано — это сплошная потеря. Мы уже ничего не можем сделать. Так, — продолжал он, — у тебя есть что-нибудь сладкое пожевать?

Инуэ достал шоколад; Ямамото откусил кусочек и раздраженно осведомился:

— Это что, лучшее, что у тебя есть?

26 июля объявили, что между японским и французским правительствами достигнуто полное согласие по поводу «совместной обороны Французского Индокитая». Япония, воспользовавшись слабыми позициями Франции в Европе, в прошлом году уже ввела войска в Северный Индокитай; 29 июля франко-японский документ, ратифицирующий это соглашение о совместной обороне, подписан в Виши; в тот же день Япония начала отправку армейских и флотских частей в южную часть Французского Индокитая (впоследствии Южный Вьетнам).

На это последовала быстрая реакция американского правительства, которое стало нервничать при виде японского продвижения на юг. В виде ответа оно заморозило японские активы в Штатах, а 1 августа ввело запрет на широкий перечень экспортных товаров в Японию. Этот запрет доходил до отказа отгружать в Японию какие бы то ни было грузы, включая нефть и исключая хлопок и пищевые продукты.

Существовало общее, хотя и открыто не выражавшееся мнение: учитывая величины запасов, производства и потребления жидких видов горючего, Япония, если прекратятся поставки нефти из Америки, будет вынуждена в течение четырех месяцев либо двигаться в Южную Азию, чтобы обеспечить поставки, либо капитулировать.

Пришлось флоту примириться с войной как с неизбежностью. В начале августа глава 1-го сектора 1-го управления морского генерального штаба Томийока Садатоши поручил своим подчиненным начать подготовку к войне. Когда капитан 3-го ранга Мийо выразил недовольство — он не уверен в шансах Японии в войне с Америкой, — Томийока вспыхнул от гнева.

— Чушь! — воскликнул он. — Воюют не потому, что кто-то уверен или не уверен! Решение об этом принимает правительство. Что это за флот, если на объявление правительства: «Война!» — мы ответим: «Извините, но у нас нет уверенности, поэтому мы никак не готовились»?!

На флоте вовсю шли учения в условиях, приближенных к боевым. Там, где дело касалось планировавшейся атаки на Гавайи, «условия, приближенные к боевым» приобретали еще более конкретное значение. Воздушное подразделение авианосца «Акаги», который тогда стоял в Йокосуке, улетело на юг, в Кагосиму, для тренировок. Истинная причина этого (известная в то время немногим избранным) — топография гавани Кагосима с вулканическим островом Сакурадзима, возвышавшимся как раз посреди залива, очень напоминала рельеф Пёрл-Харбора.

Капитана 2-го ранга Фучиду, до весны этого года командира эскадрильи на «Акаги», перевели в состав 3-й авианосной эскадры, но в августе без всякого предупреждения пришел загадочный приказ вернуть его на прежний пост на «Акаги». Скоро Фучиде полагалось повышение в звании, однако такое назначение командиром эскадрильи совершенно беспрецедентно. Этот перевод выглядел как понижение в должности, и при этом он понятия не имел, за какую оплошность; в смятенных чувствах вылетел он на своем самолете в Кагосиму, чтобы приступить к исполнению обязанностей. Однако вскоре после этого его вызвали к начальнику штаба Кусаке и в общих чертах ознакомили с планом налета на Пёрл-Харбор. Проинформировали также: главнокомандующий Ямамото спросил, кто возглавит атакующие подразделения, и с одобрением улыбнулся, услышав, что Фучида.

Сам Фучида, говорят, вначале возражал против идеи внезапного налета, но, согласился он в принципе или нет, план придал ему, всегда готовому к бою, заряд энтузиазма. Правда, особенно трудно готовить атакующие силы, не сообщая им, что за цель им предстоит атаковать. Налет на Пёрл-Харбор, несомненно, нацелен на корабли, стоящие на якоре; обычно, когда в программу тренировок включали атаки на такие суда, экипажи — все в них ветераны — ворчали, что их «принимают за детей».

Фучиде поручили тренировать экипажи не только на «Акаги», но и на всех остальных авианосцах 1-го воздушного флота, только что созданного в апреле. С этого момента под его командой начались нескончаемые учения, в которых залив Кагосима играл роль Пёрл-Харбора.

В то время главные силы Тихоокеанского флота США уже приводились в движение, а флот в Пёрл-Харборе был в большей готовности к отплытию в бой, чем Объединенный флот. Это обстоятельство, вероятно, укрепило решимость Ямамото в случае войны атаковать прежде всего Гавайи.

— Тот факт, что другая сторона перевела в Гавайи огромный флот, чтобы показать нам, что она находится на ударной дистанции от Японии, — заявил он, — означает, что и мы, в свою очередь, находимся на расстоянии, достаточном для нанесения удара. Пытаясь запугать нас, Америка поставила саму себя в уязвимое положение. Если вы меня спросите — они слишком самоуверенны.

Ямамото сознавал, как сильна оппозиция его взглядам как в морском генеральном штабе, так и внутри флота под его командованием. Иногда, раздраженный этим противодействием, он говорил своему штабному администратору Ватанабе:

— Если они будут выдвигать так много возражений, я спокойно брошу все эти дела.

Бросить все дела — это относилось не к Гавайской операции, а к его посту главнокомандующего.

Благодаря уступкам со стороны морского генерального штаба штабные учения в колледже морского штаба велись в течение десяти дней, начиная с 11 сентября, — именно как просил Куросима. (Старший адъютант Оми поехал в Токио обслуживать Ямамото. Помощник командующего уже предупредил его, что он единственный из вольноопределяющихся, кто знает о плане, — пусть не смеет сообщать о нем никому. В конце августа Ямамото предоставили отпуск, и после поездки домой в Акиту — он посетил семейную могилу и безмолвно попрощался со своей ничего не подозревающей матерью, которая была нездорова, — он вернулся в часть, готовый к бою.) Из десяти дней, отведенных на военные игры, два — 16-е и 17 сентября — были посвящены тренировкам, имитирующим Гавайскую операцию; для этой цели отвели особую комнату, отличающуюся от тех, что обычно используются для занятий и семинаров. Вход разрешен только примерно тридцати тщательно отобранным лицам. Их разделили на «синих» (японцы) и «красных» (американцы) — две команды, вступившие в сражение за столом.

Битва происходила предположительно 16 ноября, результат следующий: четыре крупных корабля противника потоплены, один серьезно поврежден, два авианосца потоплены и один поврежден, сбито 180 самолетов, шесть крейсеров потоплены или повреждены. С японской стороны потери также велики: в первый день потоплены два авианосца и два легко повреждены, 127 самолетов сбиты. Каков бы ни был результат, командование Объединенного флота упорствовало в своих убеждениях, морской генеральный штаб вел себя осторожно, а руководители боевой группы, посланной на Гавайи, оценивали план негативно. Немногие среди оппонентов плану осмеливались заявить Ямамото в лицо о своем неприятии идеи, но Кусака Рьюносуке и Ониси Такидзиро, начальники штабов 1-го и 11-го воздушных флотов, составили исключение. Кусака уважал Ямамото, но был человеком несгибаемых принципов.