Перелом - Робин Кук

Сообщники подняли с пола парусиновую сумку и быстро двинулись к выходу, снимая на ходу маски и стягивая перчатки. Они закрыли за собой дверь и прошли на улицу тем же путем, которым шли к дому. Когда Ренальдо и Мануэль шли к машине, мимо них проехали на велосипедах двое мальчишек. Но их это не тревожило. Они были водопроводчиками, только что закончившими какую-то работу. Подойдя к машине, Ренальдо взглянул на часы. Вся операция заняла двадцать минут, что было совсем неплохо для гонорара в тысячу баксов.

Бостон, штат Массачусетс

7 июня 2006 года, 15.50

На то, чтобы выйти из-за стола, разобрать записи и разместиться на трибуне, Рэндольфу потребовалось времени больше обычного. Он так долго смотрел на Леону Раттнер, что та, не выдержав его взгляда, отвернулась. Значительный вид адвоката мог запугать кого угодно.

— Мисс Раттнер, — начал Рэндольф своим прекрасно поставленным голосом, — как бы вы могли описать свое одеяние, в котором появлялись на службе?

— Нормальная одежда, — с неуверенным смешком ответила Леона. — А почему вы спрашиваете?

— Могли бы вы назвать свой обычный наряд строгим или скромным?

— Никогда об этом не думала.

— Говорила ли вам Марлен Ричард, которая фактически является главным делопроизводителем, что ваша одежда не соответствует принятым стандартам?

На какое-то мгновение Леона стала похожа на лису, неожиданно застигнутую в курятнике. Она метнула взгляд на Тони, затем на судью, а затем снова посмотрела на Рэндольфа.

— Да, она говорила что-то в этом роде.

— Сколько раз?

— Откуда я знаю? Несколько раз.

— Использовала ли она такие термины, как «сексуальный» или «вызывающий»?

— Кажется, использовала.

— Мисс Раттнер, в своих показаниях вы заявили, что доктор Бауман «положил на вас глаз» примерно год назад.

— Да, так.

— Не думаете ли вы, что это могло быть связано с тем нарядом, который вы носили на службе?

— Откуда мне знать?

— Вы также сказали, что вначале вас это смущало, поскольку доктор Бауман женат.

— Верно.

— Но около года назад доктор Бауман формально расстался со своей супругой. В их браке возникло напряжение, о котором здесь упоминалось. На службе об этом было известно, не так ли?

— Возможно, было.

— Может быть, это вы положили глаз на доктора Баумана, а не он на вас?

— Если только подсознательно. Он красивый парень.

— Не приходила ли вам в голову мысль, что доктор Бауман, в то время проживавший в одиночестве, мог поддаться влиянию вашего «сексуального» или «вызывающего» одеяния?

— Никогда об этом не думала.

— Мисс Раттнер, из ваших показаний следует, что восьмого сентября 2005 года вы находились в бостонской квартире доктора Баумана.

— Да, жила там.

— Как это случилось? Доктор Бауман предложил вам переехать к нему?

— Не совсем.

— Вы переехали после того, как обсудили с ним все преимущества или сложности, связанные с подобным действием?

— Нет.

— Значит, вы самостоятельно решили переехать к нему. Это так?

— Да, я там проводила все ночи. С какой стати платить за две квартиры?

— Я не получил ответа на вопрос. Вы стали жить в апартаментах доктора Баумана, не обсудив с ним этот вопрос. Это так?

— Крэг не жаловался! — вспылила Леона. — Он каждую ночь получал то, что хотел.

— Вопрос в том, переехали ли вы к нему по собственному решению или нет?

— Да, я переехала по собственному решению! — бросила Леона. — И ему это нравилось.

— Так ли это, мы узнаем из показаний доктора Баумана, — сказал Рэндольф и, сверившись с заметками, продолжил: — Мисс Раттнер, упоминал ли доктор Бауман о Мемориальной больнице Ньютона восьмого сентября 2005 года, после того как Джордан Стэнхоуп сообщил о состоянии здоровья его супруги Пейшенс?

— Нет, не упоминал.

— Он не говорил, что лучше поехать к Стэнхоупам, а не в больницу, потому что их дом ближе к филармонии?

— Нет. Он ничего не говорил о больнице.

— После того как вы с доктором Бауманом прибыли в дом Стэнхоупов, вы остались ждать в машине?

— Нет. Доктор Бауман попросил меня пойти с ним, чтобы помочь.

— Насколько я понимаю, вы несли портативный электрокардиограф.

— Да.

— Что произошло после того, как вы вошли в спальню Пейшенс Стэнхоуп?

— Доктор Бауман приступил к осмотру миссис Стэнхоуп.

— Он был очень обеспокоен?

— Еще как! Он тут же велел мистеру Стэнхоупу вызывать «скорую».

— Насколько я знаю, он попросил вас помочь делать искусственное дыхание больной?

— Да. И он показал мне, как это делается.

— Но больной становилось все хуже?

— Да. Больная вся посинела. Ее зрачки сильно расширились и не реагировали на свет.

— Карета «скорой помощи», насколько мы знаем, прибыла очень быстро. Как до больницы добирались вы и доктор Бауман?

— Я — на машине, а доктор Бауман поехал в карете «скорой помощи».

— Почему он поехал на «скорой»?

— Доктор сказал, что в случае серьезных осложнений он хочет быть рядом с больной.

— Вы встретились с ним уже позже, после того как миссис Стэнхоуп умерла. Это так?

— Да. Это было в отделении неотложной помощи. Доктор Бауман был весь в крови.

— Был ли доктор Бауман расстроен тем, что пациентка скончалась?

— Да. Он был очень подавлен.

— Итак, доктор Бауман приложил все силы, чтобы спасти больную.

— Да.

— И он был в отчаянии от того, что все усилия оказались напрасными.

— Да, он был очень подавлен, но об этом не распространялся. Вообще-то все кончилось тем, что мы вернулись домой и славно провели ночь.

— Мисс Раттнер, позвольте мне задать вам вопрос личного свойства. Вы производите впечатление решительной и независимой молодой женщины. Не доводилось ли вам, когда вы были чем-то расстроены или сердиты, говорить то, что вы на самом деле не думали? Недовольство, как мы все знаем, часто усиливает наши чувства.

— Думаю, что доводилось, — ответила Леона. — Как и всем.

— В тот вечер, когда доктору Бауману вручили уведомление, он очень рассердился?

— Очень. Я никогда не видела его таким.