Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов - Уильям Литл

Я нашел способ заглянуть в будущее. Действительно нашел. Я встретил человека, который способен переправить меня туда. Это невероятно просто и одновременно до ужаса сложно.

А я всего лишь хотел проверить утверждение Дина Радина и Брайана Джозефсона, что ученые не любят рисковать своей репутацией. Они могут верить в самые удивительные вещи, но, если они хотя бы заикнутся об этом в присутствии коллег, те тут же поднимут их на смех. Пытаясь подтвердить это заявление, я нашел тайный путь в глубь научного сообщества и узнал такое, о чем раньше и помыслить не мог. Ученые, оказывается, верят в совершенно сумасшедшие вещи. Чем безумнее идея, тем лучше. Главное — суметь ее доказать. А у других мечты и фантазии еще удивительнее, чем у авторов детективов. Наука, как я выяснил, вовсе не скучна, а очень даже интересна.

Профессор Рональд Мэллет, физик-теоретик из Коннектикутского университета в США, как раз один из обладателей бурного воображения. Но и он волновался о своей репутации, когда несколько лет назад выступал с речью на конференции перед ведущими физиками мира.

— Я был готов в подробностях рассказать, как я намерен совершить свое главное открытие. Но мало было бы сообщить, что я верю: нынешний век станет веком путешествий во времени, как двадцатый был веком воздушных и космических путешествий. Нет, им нужны были бы доказательства, — говорит он, описывая день, когда он рассказал миру о разработке машины времени.

Людей, собравшихся в Говардском университете в Вашингтоне, не устроили бы научно не подтвержденные данные. Вот что пишет профессор Мэллет в книге «Путешественник во времени»: «Им нужны были уравнения и вычисления, которые доказали бы, что я совершил теоретический прорыв в науке, способный привести к созданию первой в мире машины времени».

Даже ему, профессору, было страшно браться за такой проект.

— Если бы я допустил ошибку в вычислениях, меня бы попросту прервали посреди выступления и сказали: «Профессор, ваши вычисления неверны». Никто бы мне не помог. Таков уж мир физиков. Мы ученые, а не психотерапевты.

В отличие от Дина Радина, превратившего теорию запутанности в метафору парапсихических способностей, профессор Мэллет занялся серьезными математическими вычислениями, берущими начало в теории относительности Эйнштейна. Они были настолько сложны, что складывалось впечатление, будто бы профессор Мэллет на грани великого открытия… или нервного срыва.

Много недель он провел за вычислениями, работая по двенадцать — пятнадцать часов в день, чтобы полностью подготовиться. В его жизни не было ничего, кроме работы. Он ел и спал тогда, когда вспоминал, что это необходимо, и зачастую ночи напролет просиживал за рабочим столом. Собственное здоровье отошло для него на второй план. Его волновало только одно: решить самую сложную научную задачу всех времен и народов — найти способ путешествовать во времени.

Ради осуществления своей мечты профессор Мэллет поставил на карту академический статус, добытый тяжким трудом. Все могло бы закончиться трагично. Однако причина, по которой ученый зашел так далеко, была в том, что его мечта родилась после трагедии.

«Для меня время застыло в ночь на 22 мая 1955 года», — пишет Мэллет.

Его отец, трудяга-ремонтник, умер во сне от сердечного приступа в возрасте тридцати трех лет. Будущий ученый боготворил его.

— Мой отец был красивым здоровым мужчиной, говорил мягким, приятным баритоном. Он хорошо ладил с людьми благодаря хорошим манерам и сдержанному любопытству. Папа работал с утра до ночи, но у него всегда находилась минутка, чтобы ответить на мои вопросы, — говорит профессор.

Мэллет был в отчаянии. Пытаясь утешиться, он обратился к чтению, и «Машина времени» Герберта Уэллса воспламенила его воображение. Двенадцатилетний Мэллет прочел с замиранием сердца, что ученые знают, время — это всего лишь разновидность пространства; мы можем перемешаться вперед и назад во времени точно так же, как перемещаемся в пространстве.

По его признанию, это были «самые невероятные и удивительные слова, которые я когда-либо слышал; они наполнили меня надеждой».

Прочитав книгу, Мэллет при помощи старых труб, проводов и прочих запчастей попытался собрать свою первую машину времени в надежде снова увидеться с отцом. Это желание не угасло до сих пор.

В то время как многие люди, надеясь снова свидеться с умершими, обращаются к медиумам и парапсихологам, профессор Мэллет стремился узнать как можно больше, чтобы исполнить свою мечту. Это привело его к одержимости физикой в общем и теорией относительности Эйнштейна в частности. Профессор с головой ушел в работу.

Впрочем, ему то и дело приходилось откладывать свою мечту в долгий ящик — для начала нужно было добиться хорошей репутации в научных кругах.

— Чтобы подняться вверх по академической лестнице от ассистента до младшего сотрудника, а потом и профессора и не растерять уважения, я скрывал свой интерес к путешествиям во времени. Плохо, когда тебя считают сумасшедшим, — объясняет он.

Его план был разумным и верным.

— Делая академическую карьеру, я должен был работать над путешествиями во времени в одиночку. Потом, уже став уважаемым профессором, я смог бы опубликовать результаты своего исследования и рассказать о нем во всеуслышание. Именно поэтому я поступил в колледж, напряженно работал и стал физиком.

И вот, когда профессор Мэллет наконец вышел на сцену перед собравшимися физиками, у него в руках были вычисления, понятные лишь горстке передовых специалистов. Те же самые вычисления он опубликовал в одном из ведущих журналов, «Физике леттерс». Его исследование было вполне обоснованным.

Идеи Мэллета сложны для восприятия, но и машину времени построить непросто. Из теории Эйнштейна ученый вынес то, что силе тяжести подвластны и время, и пространство.

«Солнце искажает пустое пространство (или же материю вокруг него), а Земля движется вдоль искривленного Солнцем пространства», — говорит он. Планеты не могут двигаться в иные стороны, потому что сила притяжения Солнца удерживает их на одной и той же траектории. Сила притяжения, по сути, и есть искажение пространства массивным объектом.

Эйнштейн обнаружил, что часы в гравитационном поле крупных объектов, таких, например, как планеты, идут медленнее, чем в открытом космосе. И если этот объект большой массы, например Землю, начать быстро вращать, он потянет на себя пространство и время, создавая воронку. Попробуйте покрутить палкой в воде — жидкость потянется вслед за палкой. А если вращать массивный объект, пространство и время перестанут течь равномерно и рано или поздно создадут петлю. И это самое главное. Вы сможете вернуться в тот момент, когда была образована петля. К примеру, если вы создадите временную петлю во вторник в одиннадцать утра возле местного индийского ресторана, то потом в любой момент сможете вернуться в ресторан во вторник в одиннадцать. Как на старт беговой дорожки.

Революционная теория Мэллета, подкрепленная сложными вычислениями, должна была заставить фотоны (лучи света) закручиваться по спирали, создавая водоворот пространства и времени. Через эту воронку можно было бы отправиться прямо в прошлое. Но сможет ли профессор снова встретиться с отцом?