Змеи, драконы и родственники - Олег Угрюмов

Дитрих высунулся из люка, насколько позволяла высота свода:

— Клаус, остановись, я посмотрю в бинокль!

Он покрутил настройку и отчетливо разглядел впереди выход из тоннеля.

— Действовать будем по следующей схеме: Клаус заглушает двигатель, Вальтер и Генрих с оружием идут со мной на разведку, Ганс следит отсюда за ходом событий исключительно через прицел пулемета, при этом Клаус сохраняет полную боевую готовность и в случае опасности сдает назад. Вопросы есть? Нет? Тогда за дело.

Они крались к выходу так старательно и тихо, будто играли в индейцев. На самом деле все были совершенно уверены в том, что их мытарствам наступил конец. Что сейчас они выскочат из подземного хода и в худшем случае натолкнутся на какую-нибудь войсковую часть русских, которую непременно победят. В лучшем же — встретят своих. А в самом прекрасном варианте — даже не будут арестованы и отправлены в Берлин в качестве военных преступников, чуть было не угробивших секретную машину.

Вальтер поежился:

— Что-то становится все холоднее и холоднее.

Генрих согласился:

— Мне тоже. Ну не от страха же это?

Дитрих остановил их решительным жестом:

— Не нравится мне это: свет очень яркий и оттуда действительно веет очень сильным холодом. Надо еще раз осмотреться.

Вальтер прошептал на ухо Генриху:

— Кажется, я и вправду замерзаю.

— Ну наконец-то мы попали туда, куда надо! Только бы этот выход не охранялся, — обрадованно произнес Морунген.

— Неужели видны Белохатки?! — восхитился Диц.

Майор отчаянно крутил колесико настройки бинокля:

— Белохаток, к сожалению, не видно, но русская зима, как сказал один их поэт, катит уже в глаза. Так что, полагаю, мы у цели.

Выбравшись на открытое пространство, танкисты с радостью обнаружили, что они здесь совершенно одни. Правда, некоторые детали пейзажа их немного смутили. Они не так давно покинули высоту и очень хорошо помнили, что высота представляла собой небольшой холмик, поросший лесом, перед которым текла река. В данный же момент знакомым оказался только белый и чистый снег.

А перед ними возвышались горные склоны.

Еще через несколько минут Генрих натолкнулся на знакомый до боли указатель. На полосатом столбике висела табличка с интригующим текстом:

Прямо — отель «Горные лыжники» — 5 км

Двигаться на шум электростанции.

Налево — швейцарская граница — 30 км

По причине полного обвала на фронте

(кто-то зачеркнул слово «обвала» и заменил его на слово «облома»)

дорога для немецкого транспорта, а также лиц

немецкой национальности закрыта до 09.05.45.

Направо — бистро-закусочная «Дви ковбасы» — 3 км

Двигаться на запах жареных сосисок и пива.

Немцы переглянулись в полном недоумении. Первым затянувшееся молчание нарушил барон фон Морунген:

— Опять чепуха какая-то. Мы что, в Швейцарии?

Вальтер ошарашенно помотал головой:

— Не может того быть, Россия не граничит с этой страной!

— Правда, — заметил Генрих, — судя по числу русских шпионов и политиков, этого не скажешь, но все равно странно.

Дитрих еще раз вгляделся в мерзкий указатель и прочитал на сей раз по слогам:

— Что значит облом на фронте и почему именно до 09.05.45?

Генрих выдвинул предположение, которое показалось бы бредовым в иной ситуации, но теперь воспринималось как вполне естественное.

— Господин Морунген, может, нас кто-то провоцирует или вводит в заблуждение, чтобы понизить боевой дух?

Майор сердито поковырял снег носком сапога:

— Генрих! Нас поздно провоцировать и вводить в заблуждение, мы уже вторглись на восток, и нам нужна только победа!

— Герр майор, — предложил Вальтер, — разрешите отдать приказ остальным, чтобы выбирались из штольни! В любом случае придется двигаться дальше.

Вскоре утепленный и несколько воспрявший духом экипаж (где зима и снег — там Россия, а остальное уже дело техники) почувствовал себя морально готовым к дальнейшим приключениям. И поэтому на наивный вопрос командира: «Ну что, куда будем двигаться?» — хор голосов дружно произнес:

— В сторону закусочной, господин майор!

Невысокие горы, солнце, снег, бодрящая прохлада — словом, настоящий рай для лыжников. Правда, танк можно рассматривать скорее как сани, нежели как лыжи. Он опять-таки весьма интересно смотрится на фоне белоснежного сияющего покрывала: летний камуфляж выделяется на нем ярким, бросающимся в глаза пятном.

Танкистам удалось обнаружить заброшенную дорогу, ведущую куда-то вниз, в долину. И «Белый дракон» послушно полз по ней, оставляя за собой широкий и глубокий след.

Дитрих тревожно глядел в бинокль, пытаясь определить, на что это похоже. Вальтер печально возился с радиостанцией.

— Господин майор, со связью без изменений, эфир молчит!

— Возможно, это мы остались без связи, — с надеждой в голосе сказал Клаус. — Этот русский чемпион-богатырь сломал нашу антенну. А вдруг все вот-вот наладится?

Ганс, не отрываясь от смотровой щели, изрек:

— Никакая это не Швейцария, и дураку понятно, что русские нас водят за нос. Мы никогда ничего не найдем, если будем продолжать доверять дорожным знакам!

Клаус горячо согласился с товарищем:

— Ага, Ганс, ты наверняка прав. Помните, как было во Франции? Они же специально развернули все указатели в обратном направлении, чтобы мы блуждали, как дураки. И ведь блуждали же…

Морунген ворчливо произнес:

— Не надо обобщать, Клаус. Положим, блуждали не все, а только те, кто не имел привычки сверяться с картой и компасом или никогда прежде не бывал во Франции.

— Да, — заключил Генрих. — Французам не откажешь в оригинальности мышления. — Он призадумался и с тревогой добавил: — Впрочем, и русским тоже.

Барон наставительно заметил:

— Один их поэт сказал, что им «внятно все: и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений».

— Это они о нас так тепло отзываются? — уточнил Ганс. — Гениями называют?

— Русским тоже свойственны некоторые положительные качества, — великодушно признал Вальтер. — Достаточно вспомнить наши последние впечатления о знакомстве с народом Хун-Чи. Кстати, никогда о таком не слышал прежде…

— Советский Союз — многонациональное государство, — поведал Дитрих. — Они этим отдельно гордятся. А вот французская кампания пошла немцам на пользу, так как выявила слабые стороны германской нации. На войне нельзя безоговорочно доверять всем источникам информации. Кстати, русские даже у себя дома никому не доверяют — редко кто доверчиво читает все, что написано у них на заборах. Заметьте, какая предусмотрительность. Оттого они выживают даже в дикой Сибири.