Скорость побега. Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

— И что же?

— Но этого пока не происходит! — Дар раскинул руки в стороны. — Где, скажите, оргии? Где зацикленность на сексе? Где аристократы-декаденты?

— В анклаве МФ, в Нью-Йорке, — устало улыбнулся Дару Строганов. — Вы с ними не знакомы? Это довольно-таки занятно…

— Ну, хорошо, пускай. Но оргии…

— Искали изо всех сил и не нашли, так? Ну, вы не переживайте чересчур сильно. Оргии — это не так уж обязательно. Как вы думаете, сколько оргий довелось за жизнь повидать среднему римскому лавочнику? Поищите признаки упадка в мелочах. Возьмите людей, которые отказываются голосовать на выборах, поскольку, на их взгляд, «все кандидаты — на одно лицо». Возьмите других, которые полагают, что правительство может быть каким угодно, лишь бы оно не мешало им иметь то, что они имеют, а особенно — излюбленные эйфорические средства. Третьих, которые считают разговоры о политике дурным тоном. Вот где тот упадок, что грозит демократии.

— И корни его следует искать в недостатке знаний, — негромко заключил Дар.

— Не только, — нахмурился Строганов, но согласно кивнул. — Но в очень значительной степени. Да. В очень значительной.

— Вы когда-нибудь слышали о Чарльзе Т. Бармане?

— О разбойнике от педагогики? — усмехнулся Строганов. — Да, я слышал о нем. Я даже читал его основной трактат. Да, я следил за его карьерой с неподдельным интересом. С огромным интересом. Да. — Он обернулся к Дару с сияющими глазами. — А знаете, ведь его так и не поймали.

— Это верно, — кивнул Дар. — Так и не поймали.

* * *

Дар отпил глоток и хмуро глянул на Лону поверх бокала.

— Чем он там занимается?

— Творит, — коротко ответила Лона.

— Так долго?

— Долго? — не слишком весело улыбнулась Лона. — Пока прошло всего шесть часов.

— Такая уйма времени уходит на то, чтобы слепить один из этих… как это у Строганова называется?

— Фильм в формате сериала, — напомнила Дару Сэм.

— Ну да, этот самый.

— С ним он покончил еще три часа назад, — сказала Лона и отпила глоток. — Но Строганову нужен еще сценарий первой программы.

— Но ведь он просто наговаривает текст на магнитофон! Как же часовой сценарий можно наговаривать дольше часа?

— Речь идет о времени раздумий, а не о времени записи. И не забывай: сценарий в стихах. Только в этом случае Строганов, быть может, сумеет убедить ОПИ в том, что это достойный и интересный проект. Задуман голографический сериал на основе поэзии Тода Тамбурина.

— А стихи требуют огромного труда, — негромко проговорил отец Марко. — На самом деле, я не понимаю, как он ухитрится выдать часовую программу в стихах к десяти утра завтрашнего дня.

— О, со стихами он справится, — сказала Лона и задержала взгляд на закрытой двери спальни Вайти. — Будь это высокая поэзия — это продолжалось бы бесконечно, но сейчас его заботит не качество стихов. Вирши он способен кропать целыми ярдами.

— А что, если на него снизойдет вдохновение? — опасливо поинтересовался отец Марко.

— Тогда, — мрачно отозвалась Лона, — мы застрянем здесь на неделю.

— Ну что ж… — раздумчиво произнес Дар, встал и направился к бару, дабы подлить себе виски. — По крайней мере мы Томимся в очень комфортном зале ожидания. — Он обвел взглядом роскошную гостиную. — Если честно, то я даже не против того, чтобы на него снизошло вдохновение…

Дар смутно помнил о том, что отец Марко развел всех по спальням, бормоча что-то насчет того, что завтра рано вставать, но воспоминания были какими-то невнятными… Как только погас свет, у Дара возникло такое чувство, будто он вдыхает неприятный запах какой-то прокисшей терранской похлебки. Проснулся он с ощущением горечи во рту, в висках пульсировала боль, любые шорохи вызывали раздражение. Дар приподнялся и снова улегся на подушку, но сон упорно не желал возвращаться. В конце концов он попробовал заняться наполнением вымышленного кармана издержками грехов, но беда была в том, что этот самый карман имел крайне потрепанный вид и ничем не желал наполняться. Тогда Дар медленно, предельно осторожно спустил ноги с кровати, сжал руками голову, подождал, пока комната перестанет кружиться, и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить рвущийся наружу желудок. Затем он был вынужден прислониться к стене. Некоторое время Дар простоял, дыша подобно выброшенной на берег рыбе, но вот мир вокруг него вновь обрел равновесие. В конце концов, после долгой борьбы с самим собой, он ухитрился-таки добрести до гостиной.

На счастье, здесь царил полумрак — только с потолка лился приглушенный свет, но слышалась тихая речь. Странно, но от ее звучания голова у Дара не разболелась еще сильнее, а что еще более странно, в гостиной находился всего один человек.

Этим человеком был Вайти. Он развалился в кресле-качалке, глаза его возбужденно блестели. Заметив Дара, он наклонил голову в его сторону и протянул тому стакан, до краев наполненный какой-то густой коричневатой жидкостью. Дар потянулся за стаканом, схватил его и жадно выпил залпом. Глаза у него выпучились, желудок скрутило жутким спазмом. Дар сглотнул подступивший к горлу ком и судорожно выдохнул.

— Господи боже! Что это я выпил?

— «Домашнее Средство от Похмелья Дядюшки Вайти», — дружелюбно отозвался Вайти. — Только не спрашивай, чего там в нем намешано.

— Не буду, — покачал головой Дар, добрел до кресла и практически повалился на него. — А как вы узнали, что мне необходимо это лекарство?

— Да поглядел на тебя среди ночи, — осклабился Вайти. — Ты был под газом.

— Под газом? — непонимающе свел брови Дар.

— Пьян в стельку, — пояснил Вайти.

Дар напряг память, и перед его мысленным взором, как в тумане, возникло лицо Вайти, склонившееся к нему.

— Ну да, вроде бы я что-то такое припоминаю… — Он нахмурился, натянуто усмехнулся. — Да, вы вроде бы… нет, это мне, наверное, приснилось.

— Ничего не приснилось. А почему ты думаешь, что это был сон?

— Потому что вы спросили… а я вам ответил… — Дар с трудом проглотил скопившуюся слюну. — Нет. Наверняка Приснилось.

— Что я спросил? И что ты мне ответил?

— Ну… насчет моего задания. Насчет того, что я должен сделать на Терре.

— Не приснилось, — заверил Дара Вайти. — И вопрос этот я задал очень даже вовремя. In vino veritas.

— Истина в вине? — вяло уточнил Дар.

Вайти опустил веки.

— Ты таки кое-что соображаешь в латыни! А ведь это просто поразительно — в наше-то время! И кто же ухитрился вбить это тебе в голову?

— Мой прежний босс, бармен по прозвищу Чолли. Но…

— Гм-м-м… Интересный, должно быть, человек. — Глаза Вайти снова засверкали. — Хотелось бы с ним как-нибудь познакомиться.