Прейскурант на победу - Валерий Самохин

Получилось слишком длинно… Перекинулись быстрыми взглядами… Кульминация?..

– Может быть, вы и правы. К вечеру я скажу вам свой ответ. Не исключаю, что он будет положительным.

Натан Ротшильд… Невозмутим… Принял решение?.. Он всегда был среди них самый умный…

– Вас ждет блестящее будущее, молодой человек… Если оно у вас будет. Считайте, что мое согласие вы получили.

Анри Жермен. Руку пожал крепко… И твердый взгляд… Не передумает. Вот и все. Еще несколько часов тревожного ожидания и… Думайте!

Петербург. 15 апреля. 1903 год. Выборгская набережная. 23:15

– Сзади!!!

Платов судорожно рванул из кармана пальто зацепившийся за что-то «бульдог» и с бессильным ужасом понял, что не успевает. Несколько силуэтов, вынырнувших из подворотни, осветились яркими вспышками выстрелов. Правое плечо взорвалось горячей болью, и сильный толчок отбросил его к задней дверце коляски. Над ухом раздался мерный перестук «маузера» – Семен хладнокровно выцеливал нападавших, не обращая внимания на кровь, ручейком стекавшую из рассеченного лба.

– Денис Иванович, прыгай на землю!

Истошный крик прорвался сквозь грохот перестрелки и безмолвно повис в воздухе, не дождавшись ответа. Пули рикошетили от стен с оглушающим визгом.

– Прикрой меня!

Ерофеев выпрыгнул из купе и, сделав несколько беспорядочных выстрелов в сторону противника, бросился к переднему экипажу. «Бульдог» наконец-то выскользнул из ловушки и глухими хлопками радостно присоединился к всеобщему веселью. «Маузер» заглох.

– Денис Иванович!

Гнедая лошадь головной пролетки в конвульсиях высекала копытами искры из булыжной мостовой, делая безуспешные попытки подняться на ноги. Перевернутая взрывом коляска вздрогнула от сильного удара и неохотно открыла дверцу, безвольно повисшую на одной петле.

– Юльку принимай!

В темном проеме появилась взъерошенная голова с яростно горевшими глазами. Дорогое пальто свисало клочьями, а белоснежная рубашка ярким пятном выделялась в ночи. Исчезнув на мгновенье, Денис появился вновь, бережно держа на руках девушку. Ее густые черные волосы подхватил внезапно налетевший ветерок, бросив несколько прядей на закрытые глаза.

– Ложись!!!

Еще один безнадежно запоздавший крик штабс-капитана. Ерофеев лишь краем глаза успел заметить летящий в их сторону кувыркающийся в воздухе продолговатый предмет и в отчаянном рывке попытался прикрыть собой Юльку.

– Бомба, шеф!!!

Яркая вспышка… Грохот… Безмолвие…

* * *

Москва. 15 апреля. 2009 год

Как стало известно нашим корреспондентам, в архивах Дворцового ведомства год назад была обнаружена неизвестная часть завещания государя императора Николая II…

Газета «Имперские вести»

* * *

Москва. 15 апреля. 2009 год

Станция метро «Пушкинская»

Мы ведем прямой репортаж с места трагедии. Число жертв террористического акта точно не известно, но по предварительным данным…

Телеканал «Россия»

* * *

Москва. 15 апреля. 2009 год. Центральный военно-морской клинический госпиталь

– Почему к нам? Всех раненых в Склиф повезли.

Каталка стремительно летела по больничным коридорам, распугивая замешкавшихся больных. Вместо ответа санитар устало покосился на напарника и молча показал пальцем в потолок…

Дверь операционной резко распахнулась, и в сверкающее ярким светом помещение быстрым шагом вошел высокий худой мужчина в старомодных очках.

– Профессор? – удивленно вскинулись брови дежурного хирурга, полноватого брюнета средних лет. – Вы же в отпуске?

– Когда просят из Канцелярии Императора, отказывать не принято.

Ноток недовольства, тем не менее, в ответе слышно не было. Голос звучал бодро и деловито.

– Диагноз?

– Поверхностные осколочные ранения, проникающее брюшной полости и травма черепа.

Быстро просмотрев снимки резонансного сканирования, профессор кивнул головой:

– Приступаем.

Анестезиолог медленно и уверенно ввел иглу в вену. Сухие потрескавшиеся губы пациента дрогнули в слабой улыбке и почти беззвучно прошептали:

– Юлька…

На лицо легла прозрачная кислородная маска.

Брюнет вопросительно посмотрел на медицинское светило:

– А кто он?

– Газеты надо читать, а не бульварные романы. – Ответ прозвучал раздраженно.

– Скальпель.

Инструмент тускло блеснул под лампами.

– Катетер.

Толстая игла вошла в магистральную артерию. На мониторе появилось неровное изображение поврежденного участка мозга. Микротелекамера, замерев на секунду, осторожно двинулась дальше.

– Наполнение падает.

– Давление?

– Семьдесят на сорок.

Фразы звучали сухо и отрывисто.

– Остановка сердца.

– Разряд.

– Еще один…

– Еще…

Медсестра осторожно промокнула марлевым тампоном крупные капли пота на седых висках профессора.

– Бесполезно.

– Приготовиться к прямому массажу.

Вдоль ребра изогнулась неровная линия разреза. За скальпелем лениво набухали темные капли крови. Теплый комок мягко ткнулся в ладонь.

– Господи, только не фибрилляция.

Прозвучало как молитва.

Сильные пальцы привычно делали свое дело: сжать и расслабить, сжать и расслабить…

– Это все, профессор.

К напряженному плечу осторожно прикоснулась рука ассистента. Взгляд брюнета смотрел устало и сочувственно. Экран монитора перечеркнула ярко-зеленая горизонтальная линия.

– Не мешай.

Сжать и расслабить… сжать и расслабить. Есть слабый толчок!.. Еще один! Монитор отозвался всплеском. Пульс…

* * *

Москва. 20 апреля. 2009 год. Центральный военно-морской клинический госпиталь. Реабилитационное отделение

Яркий солнечный свет резал глаза, заставляя сильнее зажмуривать непослушные веки. Через открытое окно вместе с весенним освежающим ветерком пробирался многоголосый шум столичной жизни. Визжали покрышки автомобилей, басовито гудели троллейбусы, и доносилась привычная ругань московских дворников.

Денис поднес ладони ко лицу и, болезненно сощурившись, осмотрелся сквозь пальцы. Стерильно-белый потолок, нежно-кофейного цвета стены и стойкий запах медикаментов, являющийся отличительным признаком любого медицинского учреждения… Больница?