Опрокинутый горизонт - Марк Леви

[Хоуп была надеждой на будущее,

Ты – настоящее.

Я не могу научить тебя ничему, чего бы ты уже не знала]

– Ничего я не знаю! – возмутилась Мелли. – К чему эти загадки?

[Найди ее. Я все тебе отдала. Прощай. Хоуп]

Когда вошла с просьбой освободить помещение ассистентка, Мелли испуганно вздрогнула. Когда она повернулась к экрану, чтобы ответить, он уже погас.

* * *

Первое, что пришло ей в голову после ухода из Центра, – позвонить Саймону. Но он в это время должен был находиться на репетиции и не смог бы ответить.

За воротами ее ждал Уолт. Она села в машину и попросила отвезти ее в центр города.

– Что-то не так, мисс? У вас озабоченный вид, – сказал шофер, глядя в зеркало заднего вида.

Мелли была не озабочена, а растеряна и обеспокоена. Кто устроил игру с ней при помощи экрана? Кто такая Хоуп? Как цифра 2 могла соответствовать мужскому имени? А главное, что она уже знала? На все эти вопросы не было ответов, причем к ним добавлялся еще один: почему инстинкт подсказывал ей сохранить все это в тайне?

Потому, наверное, что если она расскажет о происшедшем, то ее примут за сумасшедшую.

Поскольку она помалкивала, Уолт открыл бардачок, достал серебряную фляжку, отвинтил крышку и подал фляжку Мелли.

– Только осторожно, это серьезная микстура.

Мелли отпила глоток и сильно закашлялась. Уолт с улыбкой забрал у нее фляжку.

– Мне хватит, – просипела она, продолжая кашлять.

– Похоже, что так, вон как вы покраснели! Ну, куда хотите ехать? Что-то мне подсказывает, что вам не хочется сразу возвращаться.

Уолт был прав: домой ей не хотелось – ни сейчас, ни тем более вечером. Она обдумала предложение Саймона и попросила Уолта высадить ее у дома № 65 на Коммонвелс-Драйв.

Портье открыл ей дверь и вручил ключи. Мелли бегло осмотрела квартиру на третьем этаже: спальня, маленькая ванная, гостиная с кухонным уголком, окна выходили на сквер. Окружающие фасады из красного кирпича и эркерные окна были точь в точь как в лондонском Мейфэре.

Немного погодя Мелли спустилась и попросила Уолта о последней услуге.

Водитель вернулся в поместье, явился в кухню, убедился, что поблизости нет дворецкого, и объяснил Долорес просьбу Мелли.

Обратно на Коммонвелс-Драйв он повез собранный Долорес чемодан. Отдав его портье, он уехал.

В семь часов вечера, подавая ужин, Долорес сообщила Барнетту, что его дочь отсутствует уже несколько часов. Гарольд удивился и даже оскорбился, что Мелли не предупредила его сама, после чего Долорес жестом позвала его в кабинет. Гарольд недоумевал, что на нее нашло, но хватило одного ее укоризненного взгляда, чтобы он присмирел.

Доверительным тоном, взяв с него клятву не выдавать ее, Долорес объяснила, что мисс Мелли готовит ему сюрприз. Она отправилась к друзьям-музыкантам в надежде возобновить филармонические турне.

Гарольд закрыл обеими ладонями широко разинутый рот, давая понять, что будет нем как рыба. После этого он почти вприпрыжку вернулся в столовую, и Долорес увидела со спины его восторженно поднятый большой палец. Глядя, как он удаляется по коридору, она удивлялась, как человек, создавший финансовую империю, может оставаться таким глупцом.

Сначала Мелли стеснялась воспользоваться постельным бельем Саймона, но потом вспомнила, что в доме Пиа они спали в одной постели.

Всю вторую половину дня она бродила по улицам, чтобы прочистить мозги, но в конечном счете отупела от усталости.

Купив в магазинчике по пути немного еды, она поужинала, включив старый фильм. До полуночи – к этому времени Саймон должен был поселиться в отеле – Мелли боролась со сном. С интервалом в десять минут она отправила ему два послания в надежде на ответ и, не получив его, предположила, что он весело проводит время. Прежде чем уснуть, она предупредила его, что разместилась в его квартире, и поблагодарила за то, что больше не должна чувствовать себя затворницей в огромном чужом доме. У нее слипались глаза, и она боялась отключиться на полуслове. Написав, что целует его, и отправив письмо, Мелли погрузилась в глубокий сон.

22

Пробудившись, Мелли почувствовала себя еще более свободной, чем накануне. Перед ней открывалась новая жизнь. Квартира Саймона была немногим больше, чем ее комната в родительском доме, но ее устраивали именно эти человеческие масштабы. Убранство квартиры свидетельствовало о тонком вкусе хозяина.

По обеим сторонам от каминной полки из светлой древесины прогибались под тяжестью книг многочисленные полки. Старый паркет, скрипевший даже под легкими шагами Мелли, был почти полностью скрыт тростниковым ковром. Диван и два кресла под белыми льняными покрывалами стояли напротив низкого столика, заваленного книгами по искусству. Платаны дотягивались ветвями почти до самых окон квартиры, но не делали ее сумрачной. Изящные афиши на белых стенах создавали желанную пестроту. Мелли не знала о любви Саймона к чтению; она подумала, что, окажись перед этим книжным богатством не она, а Элвин, он почувствовал бы себя счастливейшим человеком на свете. Множество изданий с прекрасными фотографиями свидетельствовали о маршрутах путешествий хозяина дома: Нью-Йорк, Сан-Франциско, Москва, Шанхай, Берлин, Рим, Париж, Лондон; наверное, во всех этих городах она поднималась на сцену вместе с ним!

Выбрав книгу о Гонконге, она уселась по-турецки на ковер. Листая ее, она обратила внимание на издание из той же серии, лежавшее на столике. На обложке книги красовался маяк.

Мелли впилась в него глазами, и по ее щекам почему-то побежали слезы. Чем больше она старалась их унять, тем обильнее они лились.

Зазвонил телефон, и, услышав голос Саймона, Мелли разрыдалась.

– Ты плачешь?

– Нет, это насморк.

– Я слышу всхлипы. У меня так плохо?

– Наоборот… – пролепетала Мелли.

– Тогда что с тобой случилось?

– Сама не знаю. Это из-за книги.

– Мы с тобой похожи: некоторые романы выжимают у меня слезу.

– Это не роман! – Мелли икнула. – Я даже открыть ее не успела!

– Вот как? Что за книга?

– Альбом с видовыми фото, на обложке маяк.

– Брант Пойнт!

– Что?

– Это маяк Брант Пойнт, один из самых известных в стране. Летом туристы плывут на Нантакет на него поглазеть. Можно мне узнать, чем этот маяк так тебя огорчил?

– Вот уж не знаю! Смотрю на него – и реву, как последняя дура!

– Обычно, когда люди плачут без причины, им советуют меньше к себе прислушиваться. Но я попрошу тебя, наоборот, лучше прислушаться к себе. Если фотография маяка приводит тебя в такое состояние, то это не просто так. Остается разобраться в причинах.